Мария Григорьевна Никифорова , или Маруся Никифорова (1885-1919) - предводительница анархистов на территории Украины, соратница Нестора Махно. Примкнула к анархическому движению в 16 лет. Известна под именем Маруся . В годы Гражданской войны становится одним из самых заметных и уважаемых командиров анархистских отрядов на юге России.
Биография
Ранние годы
Мария родилась в Александровске (ныне Запорожье, Украина) в 1885 году. Отец Марии был офицером и героем русско-турецкой войны (1877-1878). В 16-летнем возрасте Мария покинула родительский дом. Работала няней, писарем, мыла бутылки на ликёро-водочном заводе, где присоединилась к анархо-коммунистическому движению.
Мария легко приняла концепцию немотивированного террора. Участвовала в ряде экспроприаций, включая ограбление банков. Наиболее известными террористическими акциями с участием Маруси стали взрыв кафе Либмана и галантерейного магазина в Одессе, а также взрыв вагона первого класса в поезде около Никополя. Чуть позже от взрыва бомбы, брошенной Марусей, погиб администратор одного завода, а сам завод был остановлен на две недели.
В 1907 году в Херсоне на её след напала полиция. Маруся пыталась покончить с собой, взорвав бомбу, но взрыва не получилось. Маруся предстала перед судом. Её обвинили в ряде экспроприационных актов и четырёх убийствах. По этим обвинениям она была приговорена к смертной казни, позднее приговор был изменен на пожизненное заключение. Часть срока провела в Петропавловской крепости в Петербурге, затем в 1910 г. отправлена в Сибирь. Бежала с каторги в Японию, затем перебралась в США, Испанию, и, в конце концов, перебралась в Париж. С 1913 г. становится известна под именем Маруся, которое ей видимо, нравилось, так как она подписывалась именно этим именем. В Париже вышла замуж за польского анархиста Витольда Бжостека. С началом Первой мировой войны она вместе с Петром Кропоткиным заняла резко антинемецкую позицию. Окончив французскую офицерскую школу, Мария воевала на македонском фронте.
Возвращение на Украину
С началом революции Маруся возвращается в Петроград, где она организовала в Кронштадте анархистские съезды. Летом 1917 года Маруся возвращается в свой родной город Александровск (Запорожье). Александровская федерация анархистов вновь организовалась в июне 1917 года и приобрела традиционную для города анархо-коммунистическую окраску. Появление в составе федерации известного деятеля социалистического движения, которым, безусловно, можно считать Марусю, в корне изменило ситуацию. Ораторские способности Никифоровой и её имидж женщины-революционерки снискали себе приверженцев среди городских рабочих. После того, как Маруся проводит удачную экспроприацию одного миллиона рублей из кассы александровского заводчика Бадовского, она прочно занимает место неформального лидера федерации. Прибыв в город, она организует отряды Чёрной гвардии, которая терроризирует местную власть, в особенности армейских офицеров и буржуа. Целью Никифоровой было полное разрушение государственной власти в городе.
В это время она находилась под влиянием идей Аполлона Карелина, который пропагандировал стратегию союза с большевиками ради достижения анархических целей. Маруся согласилась сотрудничать с большевиками только в военном контексте и полностью отвергала политическое сотрудничество. Её Чёрная гвардия помогала большевистским отрядам устанавливать власть в крупных городах Украины.
В августе 1917 года Маруся захватила арсенал в Орехове, разоружила, расстреляв офицеров, гарнизон (две роты Преображенского полка). Однако, вместо того чтобы передать оружие Красной армии, она передала его махновцам.
После захвата Александровска в январе 1918 года Красной армией, она вместе с её новым союзником Нестором Махно начала переговоры с большевиками о предоставлении анархистам места в городском революционном совете. Почвой для союзнических отношений с Махно изначально был анархизм. Но вскоре «Маруся стала обвинять Нестора в игнорировании идей анархизма… Она призывала к кровавой борьбе с эксплуататорами, к борьбе против украинского национализма» .
Герои Новороссии в Таганроге, 1918 год
О ней ходили легенды, её боялись, старались не попадаться ей на глаза. Ходили слухи, что каждую ночь к ней приводят пленённых юнцов, для которых ночь любви становится последней в их жизни.Синяя Борода в женском обличье, монстр революции, атаманша Маруся Никифорова со своей многочисленной бандой прибыла в Таганрог. На календаре был апрель 1918 года...
Первый у Маруси был в 15 лет, он просто сказал ей что то обидное, и тут же упал на землю с перерезанным горлом. Никто не смел ей перечить! Многих она отправила на тот свет...
Отчаянная храбрость и обострённое чувство справедливости привели Марусю Никифорову в стан анархистов-радикалов. Здесь, на территории современной Восточной Украины, где она и родилась, Маруся начала свой кровавый путь лихой атаманши. Грабежи и убийства, экспроприации и казни с невиданной жестокостью стали её фирменным знаком.
В течение двух лет подпольной деятельности она успела бросить несколько бомб - в пассажирский поезд, в кафе, в магазин. Анархистка часто меняла место жительства, скрываясь от полицейской слежки. Но, в конце концов, полиции удалось напасть на след Марии Никифоровой и задержать ее. Она была арестована, обвинена в совершении четырех убийств и нескольких ограблений и приговорена к смертной казни.
Однако, как и Нестору Махно, её земляк, а в дальнейшем и ближайший соратник, Марии Никифоровой смертную казнь заменили бессрочной каторгой. Скорее всего, приговор был обусловлен тем, что на момент его вынесения Мария Никифорова, как и Махно, не достигла совершеннолетия, по законам Российской империи, наступавшего в 21-летнем возрасте. Из Петропавловской крепости Мария Никифорова была этапирована в Сибирь - к месту отбытия каторги, однако сумела совершить побег. Япония, Соединенные Штаты, Испания - вот точки путешествия Марии, прежде чем она смогла обосноваться во Франции, в Париже, где активно включилась в анархистскую деятельность. В этот период Маруся принимала участие в деятельности анархистских групп русских эмигрантов, однако сотрудничала и с местной анархо-богемной средой. Именно здесь она увлеклась идеями сексуальной раскрепощённости, и общение с видными анархистами чередовала с разнузданными БДСМ оргиями...
Как только в России происходит февральская революция, Мария возвращается в родной Александровск, и с ожесточением и яростью включается в работу. Даже Нестор Махно считал её, как сказали бы сегодня, отмороженной. Она убивала без всяких причин ради удовольствия, её побаивались свои же, а об участи смазливых юношей ходили страшные слухи, передаваемые из уст в уста.
Многочисленные банды беспредельщиков бороздили просторы Херсонской губернии, но Мария была первой среди них.
Как то её даже арестовали большевики в Александровске, но благодаря заступничеству Антонова-Овсиенко, с которым Марусю связывали близкие отношения и страсть к садо-мазо, отпустили.
С бандой в 300 штыков в январе 1918 года легендарная атаманша берёт Елисаветград. Город умылся в крови, убивали и грабили без разбора, и весть о приближающихся немцах горожане встретили как подарок судьбы.
При приближении кайзеровских войск вся большевистско-анархистская сволочь двинула на восток.
В Таганроге они заняли лучшие особняки, а сам Таганрог стал на время столицей революционно-бандитской Украины.
ЦИК Советов Украины разместился в одном из лучших зданий города по ул. Фрунзе, 41, бывший дворец Алфераки.
Прибыла в Таганрог и Маруся Никифорова. На лихой тачанке в окружении своих головорезов разъезжала она по городу, ради развлечения стреляла по прохожим, заходила в понравившиеся дома, и забирала всё что приглянётся. По городу пошли гулять слухи о её любовных утехах, заканчивающихся смертью молоденьких партнёров.
Город замер в ожидании страхе. Большевики не хотели так легко отдавать власть беспредельщикам анархистам, они обращались к Нестору Махно, прибывшему в Таганрог, но и он не мог совладать с безумной атаманшей. И тогда в город был вызван большой отряд большевика, и тоже уголовника, Каскина.
Вспоминает Нестор Махно:
".. это ведь было время, когда Ленин и Троцкий разнуздались совершенно, разгромили анархистские организации в Москве, объявили поход против анархистов в других городах и селах. Левые социалисты-революционеры в центре этому не противились. Вот почему и украинская большевистско-левоэсеровская власть поспешила действовать против отряда анархистки Никифоровой, очутившегося вместе с их красногвардейскими отрядами в Таганроге.
Украинское правительство приказало своему бежавшему с фронта красногвардейскому отряду под командой большевика Каскина арестовать анархистку Марию Никифорову, а ее отряд разоружить. Солдаты Каскина арестовали Марию Никифорову на моих глазах в здании УЦИК Советов. Когда ее выводили из этого здания в присутствии небезызвестного большевика Затонского, Мария Никифорова обратилась к нему за разъяснением: за что ее арестовывают? Затонский лицемерно отнекивался: «Не знаю за что». Никифорова назвала его подлым лицемером. Итак, Никифорову арестовали, а ее отряд разоружили.
Однако отряд Никифоровой не разбрелся и не пошел на служение в отряд большевика Каскина. Он настойчиво требовал от власть имущих ответа, где они запрятали Марию Никифорову и за что его разоружили.
К этому его требованию присоединились все отступившие из Украины в Таганрог и таганрогские анархисты. Таганрогский комитет партии левых социалистов-революционеров поддержал анархистов и бойцов отряда Никифоровой.
Я в спешном порядке дал за своей и Марии Никифоровой подписью телеграмму главнокомандующему Украинским красным фронтом Антонову-Овсеенко с запросом его мнения об отряде анархистки Марии Никифоровой и просьбой сделать распоряжение куда следует, чтобы освободить Никифорову, возвратить ее отряду оружие и указать участок боевого фронта, куда отряд должен отправиться по получении своего вооружения и снаряжения.Главнокомандующий Антонов-Овсеенко на нашу телеграмму дал ответ властям, осевшим в Таганроге, с копией нам по адресу Федерации анархистов. Телеграмма носила чисто деловой характер опытного командира:
"Отряд анархистки Марии Никифоровой, как и товарищ Никифорова, мне хорошо известны. Вместо того чтоб заниматься разоружением таких революционных боевых единиц, я советовал бы заняться созданием их». (Подпись.)
В то же время много телеграмм, протестующих против поступка властей или просто сочувствующих Никифоровой и ее отряду, поступило в Таганрог с фронта от зарекомендовавших себя в боях большевистских, левоэсеровских и анархистских отрядов и их командиров.
Екатеринославский (Брянский) анархистский бронепоезд под командой анархиста Гарина прибыл в Таганрог, чтобы выразить свой революционный протест зарвавшимся, за спиной революционного фронта, властям.
Над городом сгущались тучи, все ожидали кровавой схватки между двумя бандами.
И всё же Суд над Марией Никифоровой состоялся.
Продолжает Нестор Махно:
"В двадцатых числах апреля состоялся революционный суд над Марией Никифоровой. По партийности суд представлялся двумя левыми социалистами-революционерами таганрогской федерации, двумя большевиками-коммунистами таганрогской организации и одним большевиком-коммунистом от центральной большевистско-левоэсеровской власти на Украине.
Суд происходил при открытых дверях и носил характер суда революционной чести. Здесь следует отметить, что левые социалисты-революционеры выявили себя настолько же беспристрастными по отношению к обвиняемой Никифоровой, насколько беспощадными в отношении обвинителей-агентов со стороны власти.
Центральная власть навербовала из беглецов массу свидетелей против Никифоровой, стараясь всеми правдами и неправдами нацепить ей уголовное преступление и казнить. Но суд был поистине революционный, беспристрастный и, главное, политически и юридически в большинстве своем совершенно независимый от провокации правительственных наемных агентов.
Суд использовал в качестве свидетелей многих из свободных посетителей зала заседаний, придав разбирательству этого дела чуть не характер трибуны, с которой можно было все говорить свободно.
Помню, как сегодня: одним из знавших Никифорову и ее отряд по фронту выступил перед судом товарищ Гарин. Он в горячей речи сказал судьям и всем присутствовавшим на суде гражданам, что он убежден в том, что «если товарищ Никифорова и сидит на скамье подсудимых сейчас, то только потому, что она видит в большинстве судей прямых революционеров и верит, что, выйдя из суда, она получит обратно свое и своего отряда оружие и пойдет сражаться против контрреволюции. Если бы она в это не верила и предвидела бы, что революционный суд пойдет по стопам правительства и его провокаторов, то я об этом бы знал и заявляю от имени всей команды бронепоезда, что мы освободили бы ее силою...».
Это заявление Гарина возмутило революционных судей. Тем не менее они ответили ему, что суд сформировался на началах полной независимости от власти и доведет дело до логического конца. Если Мария Никифорова окажется виновной, она свое получит от тех, кто ее арестовал. Если данные против нее окажутся неверными, суд предпримет все меры к тому, чтобы Никифорова получила свое вооружение и снаряжение и выехала из Таганрога на фронт или куда она захочет...
В результате разбирательства суд постановил, что осудить Никифорову за ограбление Елисаветграда нет никаких оснований. Суд постановил немедленно освободить ее из-под стражи и, возвратив ей и ее отряду отобранное отрядом Каскина вооружение и снаряжение, предоставить ей возможность составить себе эшелон и выехать на фронт, тем более что она и отряд ее к этому стремятся.
На следующий день Никифорова была уже в Федерации таганрогских анархистов. Мы выпустили листовку за подписью совета анархистов, которая изобличала центральную украинскую большевистскую власть и командира Каскина в фальсификации дела против Никифоровой и лицемерно подлом отношении к самой революции. Листовка эта была написана лично мною и не одобрялась некоторыми из товарищей за ее резкость против Каскина.
Затем, пока отряд Никифоровой формировался, я, Никифорова и один товарищ из таганрогской федерации устроили от имени федерации ряд больших митингов: на таганрогских кожевенном и металлургическом заводах, в центре города, в театре «Аполло» и в других районах города.
Тема митингов была: «Защита революции на фронте против экспедиционных контрреволюционных, немецко-австро-венгерских армий и Украинской Центральной рады и в тылу — против реакции власти, которая сильна в тылу и беспомощна на фронте».
Всюду, на афишах и на митингах, я выступал под псевдонимом «Скромный» (мой псевдоним на каторге). В этом вопросе на многих митингах нас поддерживали таганрогские левые эсеры. Мы имели колоссальный успех.
Помню, на один из митингов (на кожевенном заводе) приехали большевистские «знаменитости» Бубнов и Каскин от эсеров «центра». С каким разочарованием большевики принуждены были прекратить свои речи и кричать, топая ногами, на тысячные массы рабочих, когда массы кричали: «Довольно засыпать нас вопросами! Мы просим товарища Скромного на трибуну, он вам ответит!..» Когда я ответил главным образом Бубнову (Каскину отвечала Никифорова), массы рабочих освистали Бубнова и Каскина, крича:
«Товарищ Скромный, гоните их с трибуны».
После таганрогских митинговых выступлений Никифорова занялась приготовлением своего отряда к выступлению на фронт."
Никифорова покинула город, и была застрелена спустя год в Крыму.
Нестор Махно успел провести в Таганроге конференцию...
А жители города Таганрога с облегчением вздохнули, когда через неделю после описываемых событий, 1 мая 1918 года, в город зашли оккупационные немецкие войска. Таганрог их встретил как избавителей.
В годы Гражданской войны территория современной Украины превратилась в поле сражений между самыми полярными в политическом отношении силами. Друг другу противостояли сторонники украинской национальной государственности из петлюровской Директории и белогвардейцы Добровольческой армии А.И. Деникина, выступающие за возрождение российской державы. С этими силами воевала большевистская Красная армия. В Гуляйполе закрепились анархисты из Революционной повстанческой армии Нестора Махно.
Особняком держались многочисленные батьки и атаманы малых, средних и крупных соединений, не подчиняющихся никому и заключавших союзы с кем угодно, только себе в выгоду. Спустя практически столетие повторилась. И все же, многие повстанческие командиры Гражданской вызывают если не уважение, то значительный интерес к своим персонам. По крайней мере, в отличие от современных «панов-атаманов», среди них встречались действительно идейные люди с очень интересными биографиями. Чего стоит одна легендарная Маруся Никифорова.
Широкой общественности, за исключением специалистов – историков и людей, плотно интересовавшихся Гражданской войной на Украине, фигура «атаманши Маруси» практически неизвестна. Ее могут помнить те, кто внимательно смотрел «Девять жизней Нестора Махно» - там ее сыграла актриса Анна Уколова. Между тем, Мария Никифорова, как официально звали «Марусю», - очень интересный исторический персонаж. Уже одно то, что женщина стала самым настоящим атаманом украинского повстанческого отряда, является редкостью даже по меркам Гражданской войны. Ведь и Александра Коллонтай, и Роза Землячка, и другие женщины – участницы революционных событий, все же не выступали в роли полевых командиров, да еще и повстанческих отрядов.
Мария Григорьевна Никифорова родилась в 1885 (по другим сведениям – в 1886 или 1887 г.) году. На момент Февральской революции ей было где-то 30-32 года. Несмотря на относительно молодые годы, даже дореволюционная жизнь Маруси была богата событиями. Родившаяся в Александровске (ныне – Запорожье), Маруся доводилась землячкой легендарному батьке Махно (правда, последний родом был не из самого Александровска, а из села Гуляйполе Александровского уезда). Отец Маруси, офицер российской армии, отличился в годы русско-турецкой войны 1877-1878 гг.
Видимо, смелостью и нравом Маруся пошла в отца. В шестнадцатилетнем возрасте, не имея ни профессии, ни средств к существованию, дочь офицера покинула родительский дом. Так началась ее полная опасностей и странствий взрослая жизнь. Впрочем, среди историков бытует и точка зрения, что Мария Никифорова в действительности не могла быть офицерской дочерью. Уж слишком темной и маргинальной кажется ее биография в молодые годы – тяжелый физический труд, проживание без родственников, полное отсутствие упоминаний о семье и каких-либо с ней отношениях.
Сложно сказать, почему она решилась уйти из семьи, но факт остается фактом – судьбе офицерской дочери, которая нашла бы, со временем, достойного жениха и построила семейное гнездышко, Мария Никифорова предпочла жизнь профессиональной революционерки. Устроившись на ликеро-водочный завод подсобной работницей, Мария познакомилась со сверстниками из анархо-коммунистической группы.
В начале ХХ в. анархизм получил особое распространение на западных окраинах Российской империи. Его очагами стали город Белосток – центр ткацкой промышленности (ныне – территория Польши), портовая Одесса и промышленный Екатеринослав (ныне – Днепропетровск). Александровск, где Мария Никифорова впервые познакомилась с анархистами, входил в «екатеринославскую анархическую зону». Ключевую роль здесь играли анархо-коммунисты – сторонники политических взглядов русского философа Петра Алексеевича Кропоткина и его последователей. Анархисты появились сначала в Екатеринославе, где приехавшему из Киева пропагандисту Николаю Музилю (псевдонимы – Рогдаев, Дядя Ваня) удалось переманить на позиции анархизма целую районную организацию эсеров. Уже из Екатеринослава идеология анархизма начинает распространяться по окрестным населенным пунктам, включая даже сельскую местность. В частности, своя анархистская федерация появилась и в Александровске, как и в других городах объединив рабочую, ремесленную и учащуюся молодежь. Организационно и идеологически александровские анархисты находились под влиянием Екатеринославской федерации анархистов-коммунистов. Где-то в 1905 году на позициях анархизма оказалась и молодая работница Мария Никифорова.
В отличие от большевиков, предпочитавших кропотливую агитационную работу на промышленных предприятиях и ориентированных на массовые действия заводских рабочих, анархисты склонялись к актам индивидуального террора. Поскольку подавляющее большинство анархистов составляли в тот период очень молодые люди, в среднем – 16-20 лет, юношеский максимализм у них зачастую перевешивал здравый смысл и революционные идеи на практике оборачивались террором против всех и вся. Взрывали магазины, кафе и рестораны, вагоны первого класса – то есть, места повышенной концентрации «людей с деньгами».
Надо отметить, что не все анархисты склонялись к террору. Так, сам Петр Кропоткин и его последователи – «хлебовольцы» - относились к индивидуальным актам террора отрицательно, как и большевики ориентируясь на массовое рабочее и крестьянское движение. Но в годы революции 1905-1907 гг. гораздо более заметными, нежели «хлебовольцы», были представители ультрарадикальных направлений в российском анархизме – чернознаменцы и безначальцы. Последние вообще провозглашали безмотивный террор против любых представителей буржуазии.
Ориентируясь на работу среди беднейшего крестьянства, чернорабочих и грузчиков, подёнщиков, безработных и босяков, безначальцы обвиняли более умеренных анархистов – «хлебовольцев» в том, что они зациклились на промышленном пролетариате и «предали» интересы самых обездоленных и угнетенных слоев общества, тогда как именно они, а не относительно благополучные и материально обеспеченные специалисты, больше всего нуждаются в поддержке и представляют собой наиболее податливый для революционной пропаганды и взрывоопасный контингент. Впрочем, сами «безначальцы», чаще всего, были типичными радикально настроенными студентами, хотя попадались среди них и откровенно полууголовные и маргинальные элементы.
Мария Никифорова, судя по всему, оказалась именно в кружке безмотивников. В течение двух лет подпольной деятельности она успела бросить несколько бомб – в пассажирский поезд, в кафе, в магазин. Анархистка часто меняла место жительства, скрываясь от полицейской слежки. Но, в конце концов, полиции удалось напасть на след Марии Никифоровой и задержать ее. Она была арестована, обвинена в совершении четырех убийств и нескольких ограблений («экспроприаций») и приговорена к смертной казни.
Однако, как и Нестору Махно, Марии Никифоровой смертную казнь заменили бессрочной каторгой. Скорее всего, приговор был обусловлен тем, что на момент его вынесения Мария Никифорова, как и Махно, не достигла совершеннолетия, по законам Российской империи, наступавшего в 21-летнем возрасте. Из Петропавловской крепости Мария Никифорова была этапирована в Сибирь – к месту отбытия каторги, однако сумела совершить побег. Япония, Соединенные Штаты, Испания – вот точки путешествия Марии, прежде чем она смогла обосноваться во Франции, в Париже, где активно включилась в анархистскую деятельность. В этот период Маруся принимала участие в деятельности анархистских групп русских эмигрантов, однако сотрудничала и с местной анархо-богемной средой.
Как раз к моменту проживания Марии Никифоровой, к этому времени уже принявшей псевдоним «Маруся», в Париже, началась Первая Мировая война. В отличии от большинства отечественных анархистов, выступавших с позиций «превратим войну империалистическую в войну классовую» или вообще проповедовавших пацифизм, Маруся поддержала Петра Кропоткина. Как известно, отец-основатель анархо-коммунистической традиции выступил с «оборонческих», как говорили большевики, позиций, приняв сторону Антанты и осудив прусско-австрийскую военщину.
Но если Кропоткин был стар и миролюбив, то Мария Никифорова в буквальном смысле рвалась в бой. Она умудрилась поступить в Парижскую военную школу, что было удивительно не только в силу ее русского происхождения, но и, в еще большей степени, в силу половой принадлежности. Тем не менее, женщина из России выдержала все вступительные испытания и, успешно пройдя курс военной подготовки, была зачислена в действующую армию в офицерском звании. Воевала Маруся в составе французских войск в Македонии, затем вернулась в Париж. Известия о Февральской революции, произошедшей в России, заставили анархистку спешно покинуть Францию и вернуться на родину.
Следует отметить, что свидетельства о внешности Маруси описывают ее как мужеподобную коротко стригшуюся женщину с лицом, отражавшим события бурной молодости. Тем не менее, во французской эмиграции Мария Никифорова нашла себе мужа. Это был Витольд Бжостек – польский анархист, впоследствии принимавший самое активное участие в антибольшевистской подпольной деятельности анархистов.
Объявившись после Февральской революции в Петрограде, Маруся окунулась в бурную революционную действительность столицы. Установив связи с местными анархистами, она вела агитационную работу во флотских экипажах, среди рабочих. Тем же летом 1917 года Маруся отбыла в родной Александровск. К этому времени там уже действовала Александровская федерация анархистов. С приездом Маруси александровские анархисты заметно радикализуются. Первым делом, совершается миллионная экспроприация у местного промышленника Бадовского. Затем устанавливаются связи с действующей в соседнем селе Гуляйполе анархо-коммунистической группой Нестора Махно.
Первое время между Махно и Никифоровой наблюдались очевидные расхождения. Дело в том, что Махно, будучи дальновидным практиком, допускал значительные отхождения от классической трактовки принципов анархизма. В частности, он выступал за активное участие анархистов в деятельности Советов и вообще придерживался тенденции к определенной организованности. Позднее, уже после окончания Гражданской войны, в эмиграции, эти взгляды Нестора Махно были оформлены его соратником Петром Аршиновым в своеобразное течение «платформизм» (по имени Организационной платформы), которое также называют анархо-большевизмом за стремление к созданию анархической партии и упорядочению политической деятельности анархистов.
В отличие от Махно, Маруся оставалась непреклонной сторонницей понимания анархизма как абсолютной свободы и бунтарства. Еще в молодости идеологические воззрения Марии Никифоровой формировались под влиянием анархистов-безначальцев – наиболее радикального крыла анархо-коммунистов, не признававшего жестких организационных форм и выступавшего за уничтожение любых представителей буржуазии только по принципу их классовой принадлежности. Следовательно, в повседневной деятельности Маруся проявляла себя как гораздо большая экстремистка, нежели Махно. Во многом это и объясняет тот факт, что Махно удалось создать собственную армию и поставить под контроль целый район, а Маруся так и не шагнула дальше статуса полевого командира повстанческого отряда.
Пока Махно укреплял свои позиции в Гуляйполе, Маруся успела побывать в Александровке под арестом. Задержали ее революционные милиционеры, которые выяснили подробности экспроприации миллиона рублей у Бадовского и некоторых других ограблений, совершенных анархисткой. Тем не менее, в тюрьме Маруся пробыла недолго. Из уважения к ее революционным заслугам и по требованиям «широкой революционной общественности», Марусю освободили.
В течение второй половины 1917 – начала 1918 гг. Маруся участвовала в разоружениях воинских и казачьих частей, проходивших через Александровск и его окрестности. Вместе с тем, в этот период Никифорова предпочитает не ссориться с большевиками, получившими наибольшее влияние в александровском Совете, показывает себя сторонницей «анархо-большевистского» блока. 25-26 декабря 1917 г. Маруся во главе отряда александровских анархистов участвовала в оказании помощи большевикам при захвате власти в Харькове. Связь с большевиками Маруся в этот период осуществляет через Владимира Антонова-Овсеенко, который руководил деятельностью большевистских формирований на территории Украины. Именно Антонов-Овсеенко назначает Марусю начальником формирования кавалерийских отрядов в Степной Украине, с выдачей соответствующих денежных средств.
Впрочем, Маруся решила распорядиться денежными средствами большевиков и в своих интересах, сформировав Вольную боевую дружину, которая фактически контролировалась только самой Марусей и действовала, исходя из собственных интересов. Вольная боевая дружина Маруси представляла собой достаточно примечательное соединение. Во-первых, оно было сплошь укомплектовано добровольцами – преимущественно, анархистами, хотя встречались и обычные «рисковые ребята», в том числе – «черноморы» - вчерашние моряки, демобилизовавшиеся с Черноморского флота. Во-вторых, несмотря на «партизанский» характер самого формирования, его обмундирование и продовольственное снабжение было поставлено на хороший уровень. На вооружении отряда находились бронеплатформа и два артиллерийских орудия. Хотя финансирование дружины осуществлялось, на первых порах, большевиками, отряд выступал под черным знаменем с надписью «Анархия – мать порядка!».
Однако, как и другие подобные формирования, отряд Маруси хорошо действовал, когда надо было провести экспроприации в занятых населенных пунктах, но оказался слабоват перед лицом регулярных воинских формирований. Наступление немецких и австро-венгерских войск вынудило Марусю отступить к Одессе. Надо отдать должное, что дружина «черногвардейцев» показала себя не хуже, а во многом и лучше «красногвардейцев», отважно прикрывая отступление.
В 1918 году приходит конец и сотрудничеству Маруси с большевиками. Легендарная женщина-командир не смогла примириться с заключением Брестского мира, которое убедило ее в предательстве большевистскими руководителями идеалов и интересов революции. С момента подписания соглашения в Брест-Литовске и начинается история самостоятельного пути Вольной боевой дружины Маруси Никифоровой. Надо отметить, что он сопровождался многочисленными экспроприациями собственности как у «буржуев», в число которых записывались любые обеспеченные граждане, так и у политических организаций. Все органы управления, включая Советы, анархистами Никифоровой разгонялись. Грабительские действия неоднократно становились причиной конфликтов Маруси с большевиками и даже с той частью анархистских лидеров, которая продолжала поддерживать большевиков, в частности – с отрядом Григория Котовского.
28 января 1918 года Вольная боевая дружина вступила в Елисаветград. Первым делом Маруся расстреляла начальника местного военкомата, обложила магазины и предприятия контрибуцией, организовала раздачу населению товаров и продуктов, конфискованных в магазинах. Впрочем, радоваться обывателю этой неслыханной щедрости не стоило – бойцы Маруси, как только закончились запасы продовольствия и товаров в магазинах, переключились на рядовых обывателей. Действовавший в Елисаветграде ревком большевиков все же нашел в себе смелость заступиться за население города и повлиять на Марусю, заставив ее вывести свои формирования за пределы населенного пункта.
Однако, через месяц Вольная боевая дружина вновь прибыла в Елисаветград. К этому моменту отряд насчитывал не менее 250 человек, 2 артиллерийских орудий и 5 бронеавтомобилей. Ситуация января повторилась: последовали экспроприации собственности, причем не только у настоящей буржуазии, но и у рядовых горожан. Терпение последних, между тем, заканчивалось. Точкой стало ограбление кассира завода «Эльворти», на котором трудилось пять тысяч человек. Возмущенные рабочие подняли восстание против анархистского отряда Маруси и оттеснили его к вокзалу. Сама Маруся, первоначально пытавшаяся унять рабочих, явившись на их собрание, была ранена. Отступив в степь, отряд Маруси начал расстреливать горожан из артиллерийских орудий.
Под шумок борьбы с Марусей и ее отрядом политическое лидерство в Елисаветграде смогли взять меньшевики. Большевистский отряд Александра Беленкевича был выбит из города, вслед за чем отряды из числа мобилизованных горожан отправились на поиски Маруси. Важную роль в «антианархистском» восстании сыграли бывшие царские офицеры, которые приняли руководство формированиями ополчения. В свою очередь, на помощь Марусе прибыл Каменский красногвардейский отряд, который также вступил в бой с городским ополчением. Несмотря на превосходящие силы елисаветградцев, исход продолжавшейся несколько дней войны между анархистами и примкнувшими к ним красногвардейцами, и фронтом горожан, был решен бронепоездом «Свобода или смерть», который прибыл со стороны Одессы под командованием матроса Полупанова. Елисаветград вновь оказался в руках большевиков и анархистов.
Впрочем, отряды Маруси через непродолжительное время все же город покинули. Следующим местом деятельности Вольной боевой дружины стал Крым, где Марусе также удалось совершить целый ряд экспроприаций и вступить в конфликт с отрядом большевика Ивана Матвеева. Затем Маруся объявляется в Мелитополе и Александровке, прибывает в Таганрог. Хотя большевики возлагали на Марусю обязанности по защите от немцев и австро-венгров приазовского побережья, отряд анархистов самовольно ретировался в Таганрог. В ответ красногвардейцам в Таганроге удалось арестовать Марусю. Однако это решение было с негодованием встречено как ее дружинниками, так и другими леворадикальными формированиями. Во-первых, в Таганрог прибыл бронепоезд анархиста Гарина с отрядом Брянского завода Екатеринослава, поддержавшего Марусю. Во-вторых, в защиту Маруси высказался и давно знавший ее Антонов-Овсеенко. Революционный суд Марусю оправдал и освободил. Из Таганрога отряд Маруси отступил в Ростов-на-Дону и соседний Новочеркасск, где в это время были сконцентрированы отступавшие красногвардейские и анархистские отряды со всей Восточной Украины. Естественно, что и в Ростове Маруся отметилась экспроприациями, демонстративным сожжением денежных купюр и облигаций и другими подобными выходками.
Дальнейший путь Маруси - Ессентуки, Воронеж, Брянск, Саратов – также отмечен бесконечными экспроприациями, показательными раздачами народу продовольствия и захваченных товаров, растущей неприязнью между Вольной боевой дружиной и красногвардейцами. В январе 1919 года Маруся все же была арестована большевиками и этапирована в Москву в Бутырскую тюрьму. Однако революционный суд к легендарной анархистке оказался на редкость милостив. Марусю отдали на поруки члену ЦИК анархо-коммунисту Аполлону Карелину и ее давнему знакомому Владимиру Антонову-Овсеенко. Благодаря вмешательству этих видных революционеров и прошлым заслугам Маруси, наказанием ей стало только лишение права занимать руководящие и командные должности в течение шести месяцев. Хотя список совершенных Марусей деяний тянул на безусловный расстрел по приговору военно-полевого суда.
В феврале 1919 года Никифорова объявилась в Гуляйполе, в ставке Махно, где присоединилась к махновскому движению. Махно, знавший нрав Маруси и ее склонность к чрезмерно радикальным действиям, не разрешил ставить ее на командные или штабные должности. В результате, боевая Маруся два месяца занималась такими сугубо мирными и гуманными делами так создание госпиталей для раненых махновцев и больных из числа крестьянского населения, руководство тремя школами и социальная поддержка малоимущих крестьянских семей.
Однако вскоре, после того как был снят запрет на деятельность Маруси в руководящих структурах, она приступает к формированию собственного кавалерийского полка. Действительный же смысл деятельности Маруси – в другом. К этому времени, окончательно разочаровавшись в большевистской власти, Маруся вынашивает планы создания подпольной террористической организации, которая бы начала антибольшевистское восстание на всей территории России. В этом ей помогает прибывший из Польши муж Витольд Бжостек. 25 сентября 1919 г. Всероссийский центральный комитет революционных партизан, как окрестила себя новая структура под руководством Казимира Ковалевича и Максима Соболева, взорвала Московский комитет РКП (б). Однако чекистам удалось уничтожить заговорщиков. Маруся, подавшись в Крым, в сентябре 1919 года погибла при невыясненных обстоятельствах.
Существует несколько версий смерти этой удивительной женщины. В. Белаш, бывший сподвижником Махно, утверждал, что Марусю казнили белые в Симферополе в августе-сентябре 1919 года. Однако более современные источники свидетельствуют, что последние дни Маруси выглядели следующим образом. В июле 1919 года Маруся и ее муж Витольд Бжостек прибыли в Севастополь, где 29 июля были опознаны и схвачены белогвардейской контрразведкой. Несмотря на военные годы, контрразведчики не стали убивать Марусю без суда. Целый месяц длилось следствие, выявлявшее степень вины Марии Никифоровой в предъявляемых ей преступлениях. 3 сентября 1919 года Мария Григорьевна Никифорова и Витольд Станислав Бжостек были приговорены военным судом к смертной казни и расстреляны.
Так закончила свою жизнь легендарная атаманша украинских степей. В чем сложно отказать Марусе Никифоровой – так это в личной смелости, убежденности в правоте своих действий и известной «отмороженности». В остальном Маруся, как и многие другие полевые командиры Гражданской, несла простым людям скорее страдание. Несмотря на то, что она выдавала себя за защитника и заступника простых людей, в действительности анархизм в понимании Никифоровой сводился к вседозволенности. Маруся сохранила то юношеское инфантильное восприятие анархии как царства неограниченной свободы, которое было присуще ей в годы участия в кружках «безначальцев».
Стремление к борьбе с буржуазией, мещанством, государственными институтами вылилось в неоправданную жестокость, грабежи мирного населения, фактически превратившие анархистский отряд Маруси в полубандитскую шайку. В отличие от Махно, Маруся не смогла не только руководить социальной и экономической жизнью какого-либо района или населенного пункта, но и создать более-менее многочисленную армию, разработать собственную программу и даже завоевать симпатии населения. Если Махно олицетворял собой скорее конструктивный потенциал идей о безгосударственном укладе общественного устройства, то Маруся явилась воплощением деструктивной, разрушительной компоненты анархистской идеологии.
Такие люди как Маруся Никифорова, легко находят себя в огне сражений, на революционных баррикадах и в погромах захваченных городов, но оказываются совершенно не приспособленными к мирной и конструктивной жизни. Естественно, что места для них не находится даже среди революционеров, как только последние переходят к вопросам социального обустройства. Что и произошло с Марусей – в конечном итоге, при определенной доле уважения, серьезных дел не пожелали иметь с ней ни большевики, ни даже ее единомышленник Нестор Махно, предусмотрительно отдаливший Марусю от участия в деятельности своего штаба.
На страницах фолиантов об истории революции и последовавшей за ней Гражданской войны мы неоднократно встречаем женские имена: Александра Коллонтай, Роза Землячка, Мария Спиридонова и пр. Женщины вели агитационную работу, занимали видные посты в органах власти, многие принимали участие в боях. Но стать полевым командиром отряда анархистов, и таким, чтобы имя гремело на всю Украину – такая была только одна: атаман Маруся (Мария Григорьевна Никифорова).
Террористка-бомбистка
Мария Никифорова стала знаменитостью еще до революции. Она родилась в 1885 году в г. Александровске (Запорожье) в семье офицера, участника русско-турецкой войны 1877-1878г. В 16 лет не имея ни профессии, ни средств к существованию, Маша ушла из семьи. Что за причины толкнули молодую девушку на отчаянный поступок – неизвестно, мемуаров она не оставила. Мария работала няней, писарем, устроилась на ликеро-водочный завод мыть бутылки. Здесь на заводе, где-то около 1905 года молодая подсобная работница Никифорова и связалась с анархистами.
Она примкнула к самому радикальному крылу – безмотивникам. Врагами трудового народа безмотивники считали всякого, у кого есть драгоценности, счет в банке, кто обедает в ресторане. В таковые кроме крупной буржуазии попадали владельцы магазинов, аптек, мелких мастерских (те, кого сегодня называют «представители малого и среднего бизнеса»), интеллигенция и даже высококвалифицированные рабочие.
Объявив их врагами, безмотивники взрывали бомбы дорогих магазинах и ресторанах, на ипподромах и в вагонах первого класса. К 1907 году за Марией числились участие в организации взрывов в галантерейном магазине, в кафе Либмана в Одессе, в пассажирском поезде и несколько эксов, отягощенных убийствами. Полиция нашла неуловимую бомбистку в Херсоне. Во время ареста террористка пыталась подорвать себя вместе с группой захвата, но бомба не взорвалась.
Весь букет преступлений тянул на несколько смертных приговоров, но повешение заменили пожизненной каторгой и отправили Никифорову исправляться в Сибирь. Но там она не задержалась.
Политэмигрантка
В 1910 году Никифорова сбежала, добралась до Владивостока, откуда нелегально переправилась через в Японию в Америку. В США Мария устроилась в русскую анархистскую газету. Статьи на злобу дня, острые фельетоны - оказалось террористка обладает еще и талантом публициста. Мария занялась политической деятельностью и стала видной фигурой в рабочем движении, одним из организаторов «Союза русских рабочих США и Канады». Истинно талантливый человек талантлив во всем. Но бумажная рутина была явно не для нее. Мария смогла выдержать всего три года мирной жизни.
В 1913 году знаменитая Мария Никифорова объявилась в Испании. Тогда она и стала Марусей – так Никифорова представлялась товарищам по борьбе, так она подписывала свои письма. Появление Никифоровой в Мадриде ознаменовалось грабежами банков, магазинов и домов зажиточных горожан. Это Маруся учила испанских анархистов искусству проводить эксы, лично при этом показывая, как надо орудовать револьвером и бомбой. Во время одного из таких «практических занятий» Мария была ранена и ее по поддельным документам переправили лечиться в Париж.
В Париже ее восторженно встретили русские политэмигранты. Среди поклонников – меньшевик Антонов-Овсеенко. Это знакомство в будущем сыграет важную роль в ее жизни. В Париже Мария угомонилась, эксами не занималась, зато брала уроки ваяния у знаменитого Огюста Родена. Престарелый скульптор считал ее не лишенной таланта.
Тогда же Мария вышла замуж за польского анархиста Витольда Бжостека. Возможно, грозная фурия революции и начала бы строить нормальную семью, рожать и воспитывать детей, отложила бы на время мечты о мировой революции… Но грянула Первая мировая война.
Офицер французской армии
В 1914 году анархист Артемий Гладких встретил Марию в Париже в брюках и оторопел. Нам, привыкшим видеть женщин в мини-юбках и шортах, трудно представить, что в XIX и начале XX веков во Франции женщинам, чтобы надеть брюки, требовалось разрешение полиции. Нарушительницам грозил крупный штраф за нарушение нравственности. За весь XIX век в Париже было выдано 9 (пишем прописью: девять) разрешений. Исключение делалось для женщин, ездящих на велосипеде или на лошади.
Удивленному соратнику Мария пояснила, что имеет право носить галифе, поскольку учится в офицерской кавалерийской школе. Как она, женщина, иностранка, с такой «потрясающей» анкетой и биографией сумела добиться зачисления ее на офицерские курсы? Но добилась, окончила их, в 1916 году, получила офицерское звание и уехала на Балканы воевать с турками. Где и как она воевала, сведений не сохранилось, но зная ее характер, трудно представить Марию на штабной должности где-то в тылу.
Уже этой биографии хватило бы на несколько десятков романов! А ведь самая интересная часть ее жизни – еще впереди!
Вихри революции
В феврале 1917 года, узнав о революции в России, Мария дезертировала из армии и отправилась на родину. Как, какими путями пробиралась она через несколько линий фронта на восток? Но в апреле 1917 она появилась в Петрограде. Знаменитая анархистка Никифорова грезила новой революцией - под черным знаменем анархии. В начале июля Мария в Кронштадте, где срывала горло на митингах, обличая Временное правительство и призывая моряков идти на штурм Зимнего дворца. Однако июльский переворот не удался. Ленин скрылся в Разливе, а Никифорова отправилась домой, на Украину, в родной Александровск.
Официально Украина в 1917 году находилась под властью Временного правительства. В то же время в Киеве существовала Центральная Рада, объявившая Украину автономным образованием в составе России. Однако реально власть в Украине не принадлежала ни первым, ни вторым.
Большевики, меньшевики, монархисты, эсеры, кадеты, трудовики, максималисты – власть в городе или местечке захватывала та партия, чей лидер обладал решимостью, харизмой, авторитетом и был способен организовать боеспособный вооруженный отряд.
Лихое времечко
Прибыв в Александровск, Никифорова что называется взяла быка за рога. Руководимые ею александровские анархисты захватили власть в городе. Для «защиты революции» сформировали Черную гвардию. В августе созданный отряд захватил арсенал в г. Орехове. (Взятых при этом в плен офицеров расстреляли.) Делиться трофеями с большевиками Мария отказалась, отправив избыток оружия в Гуляй-поле набирающему силу Нестору Махно.
На александровскую буржуазию Маруся наложила контрибуцию, у заводчика Бадовского на «нужды революции» экспроприировала миллион рублей. «Выручку» она торжественно передала Александровскому совету рабочих и солдатских депутатов.
Обыватели стонали, но шепотом, потому что всех несогласных Мария расстреливала что называется «не отходя от кассы» - так она воплощала в жизнь свои представления о царстве справедливости.
Народная героиня юга Украины
Перепуганные насмерть александровские банкиры и коммерсанты слали письма одновременно и в Петроград, и в Киев со слезными просьбами унять «эту каторжанку-анархистку с ее бандой». В сентябре в Александровск прибыл комиссар Временного правительства. Никифорову арестовали и взяли под стражу.
На следующий день все предприятия города остановили работу. Перед зданием тюрьмы собралась тысячная толпа рабочих и народную героиню вынесли из тюрьмы на руках.
После освобождения в сопровождении небольшой группы сторонников Мария отправилась в турне по городам юга Украины. Екатеринослав, Одесса, Николаев, Херсон, Мелитополь, Юзовка, Никополь – в каждом городе она выступала на митингах, проводила организационную работу среди местных анархистов и формировала отряды Черной гвардии, не подчиняющихся ни Временному правительству, ни украинской Центральной Раде. На короткий миг весь юг Украины контролировал не Петроград и не Киев, а анархистка Маруся, не имевшая никакого поста, только силой своего авторитета.
Бок о бок с большевиками
После октябрьских событий в Петрограде Мария однозначно стала на сторону большевиков. Большевики и меньшевики, эсеры правые и левые, анархисты и максималисты – все они пока еще соратники по борьбе. В 1919 году в составе Южного фронта будет сражаться 3-я Заднепровская бригада под командованием Нестора Махно, в ноябре 1920 махновцы бок о бок с красноармейцами будут отбивать у Врангеля Крым. Пока все они еще союзники.
Большевистскими военными формированиями на Украине тогда командовал Антонов-Овсеенко, ее старый знакомый по Парижу. Вот когда пригодилось старое знакомство! Организованные Никифоровой отряды черногвардейцев помогали большевикам устанавливать советскую власть в Харькове, Екатеринославле, и Елисаветграде. Антонов-Овсеенко оказывал Никифоровой политическую поддержку, снабжал ее деньгами, как главнокомандующий войсками Южного фронта предоставил ей полномочия формировать конные отряды. Неудивительно, что у Никифоровой вскоре появилась и своя «армия»- Вольная боевая дружина атамана Маруси.
Атаман Маруся и ее дружина
По воспоминаниям современников костяк дружины составляли классические анархисты: длинные волосы, пестрота в одежде, черноморские матросы, обвешанные бомбами с пулеметными лентами через плечо. Все были идейными добровольцами, готовыми умереть ради торжества революции.
На вооружении отряда были бронепоезд с двумя орудиями, броневик, тачанки, пулеметы. Знаменем отряда было черное полотнище с вышитым на нем «Анархия – мать порядка!» Численность отряда в разное время колебалась от 300 до 500 человек.
Во главе Вольной боевой дружины стояла женщина – революционерка, каторжанка, террористка, владевшая несколькими языками, имевшая военное образование и участница Первой мировой войны. Никифорова была бесстрашна, обладала несомненными ораторскими талантами. Махно писал, что она в одиночку останавливала толпы погромщиков, вскакивала на телегу и после ее пламенной речи шедшие «бить жидов» плакали, сняв шапки.
Под ее командованием отряд участвовал в боях с германскими и австро-венгерскими войсками, и хотя не мог противостоять регулярным армейским частям, оказался гораздо боеспособнее других анархистских и красногвардейских отрядов.
Она была решительна и жестока - без колебаний отдавала приказы о расстрелах, если считала это необходимым. Ненавидела антисемитов и украинских националистов. Ее откровенно побаивались и враги, и друзья.
Спасайтесь! Атаман Маруся идет!
Под напором австро-венгерских, германских и украинских частей Вольная дружина с боями отходила на восток. Как только в город приходила весть о приближении отряда атамана Маруси, начиналась паника. Верная принципам классического анархизма, Маруся не признавала никакой власти, чьей бы она ни была. При вступлении в город на «буржуазию» накладывалась контрибуция. Ограбив крупную буржуазию, брались за среднюю, затем за мелкую. Часто грабежи сопровождались физическим уничтожением «буржуазии».
В занятом атаманшей Марусей Елисаветграде доведенные до крайности горожане подняли восстание, и городское ополчение несколько дней сражалось против анархистов. Только прибытие бронепоезда «Свобода или смерть!» помогло восстановить в городе Власть Советов.
После Елисаветграда Маруся прошлась по Крыму (Севастополь, Ялта, Феодосия), «порадовала» своим визитом жителей Мелитополя и в апреле 1918 года со своим отрядом оказалась в Таганроге, где была арестована большевиками.
Суд революционной чести
Никифоровой выдвинули обвинение в грабежах гражданского населения. Идейная анархистка обвинение отвергла, экспроприацию на благо революции у буржуев ценностей она грабежом не считала. В защиту анархистки выступил Нестор Махно, прислал телеграмму Антонов-Овсеенко: «Вместо того, чтобы разоружать такие отряды, лучше займитесь их созданием». В день суда в Таганрог прибыл бронепоезд с отрядом анархистов, желающих высказать свой революционный протест «тыловым крысам».
Суд, рассмотрев обстоятельства дела по существу, приняв во внимание ходатайство главнокомандующего войсками фронта Антонова-Овсеенко и оценив боевую мощь прибывшего отряда, постановил: Никифорову оправдать и дать ей возможность вместе с отрядом выехать на фронт, куда она и стремилась.
По России
И покатился отряд атамана Маруси уже по Российским городам и весям. Ростов-на-Дону, Новочеркасск, Воронеж, Брянск, Саратов. Всюду появление веселой Маруси отмечалось экспроприациями, раздачей народу товаров из разграбленных лавок и складов, оригинальными выходками типа сожжения денежных купюр на центральной площади и уничтожением «буржуазии».
В сентябре ее вновь арестовали и отправили в Москву, в знаменитую Бутырку. В январе 1919 года состоялся суд. Приговор был суровым: за «дискредитацию Советской Власти» суд… запретил Марии Никифоровой в течение шести месяцев занимать командные должности в РСФСР. Времена, когда за гораздо меньшее будут расстреливать без суда, наступят позднее.
Освобожденная Маруся, нашедшая в Москве своего мужа, отправилась на Украину к Махно. Но тот, не желая ссориться с большевиками, не доверял ей командных должностей. Полгода Мария занималась пропагандистской работой и организацией госпиталей для больных и раненых махновцев. Одновременно она искала новую точку приложения своей энергии и своих талантов.
Снова террористка
В июне 1919 года она собрала группу из 60 преданных лично ей анархистов для организации серии террористических актов. На станции Федоровка атаман Маруся и батько Махно, две легенды Гражданской войны навсегда попрощались.
Террористы разделились. Одна группа уехала в Харьков освобождать арестованных махновцев, другая направилась в Сибирь, взрывать ставку Колчака. Мария вместе с мужем и еще 18 боевиками планировали через белый Крым добраться до Таганрога и организовать взрыв в ставке Деникина.
29 июля (11 августа) Мария и ее муж Витольд Бжостек были арестованы в Севастополе. Кто-то опознал в «беженке» грозную атаманшу и сообщил об этом в контрразведку. Несмотря на военное время, следователи в течение месяца собирали доказательства вины. Найденные шесть свидетелей подтвердили ее личность и факты расстрелов по ее приказам.
На суде Никифорова вела себя с достоинством, чем вызвала уважение врагов. 3 (16) сентября военно-полевой суд приговорил Марию Никифорову и ее мужа Витольда Бжостека к повешению. Казнили их во дворе севастопольской тюрьмы. Последними словами Маруси были «Да здравствует анархия!»
Женщины начинают проявлять себя в политической жизни Европы во второй половине XIX века. Поводом для зарождения движения интеллектуалок стала опубликованная в 1869 году работа английского философа Джона Стюарта Милля «Подчинение женщин». Будучи подданным королевы Виктории, Милль весьма дальновидно заметил в своем трактате, что «законодательная поддержка подчинения одного пола другому вредна… и есть одно из главных препятствий на пути к общечеловеческому усовершенствованию». Уже спустя несколько лет Эммелин Панкхерст основывает «Организацию в защиту общественных и политических прав женщин», насчитывавшую, между прочим, до 5 тысяч членов. Последовательницы Панкхерст — суфражистки (от английского слова suffrage — право голоса) — выступали за равноправие женщин в правах собственности, браке, в свободном выборе профессии, получении полноценного образования.
Никифорова взрывала бомбы в дорогих магазинах, ресторанах и на ипподромах
В дореволюционной России женщины не обладали политическими правами (как и большинство других сословий), однако, имущественные права были гарантированы значительно лучше, чем в США и европейских странах. Потому зарождение женского движения связывалось, прежде всего, с борьбой за свободу получения высшего образования и доступ к квалифицированному и профессиональному труду. Уже на рубеже веков русские «феминистки» активно включились в общеевропейскую волну движения за равенство избирательных прав мужчин и женщин. Постепенно в среде русской интеллигенции все большую роль начинают играть представительницы прекрасного пола — «валькирия революции» Александра Коллонтай или «эсеровская богородица» Мария Спиридонова. Этот ряд можно смело продолжить деятельностью знаменитой анархистки, соратницы Нестора Махно — Марии (Маруси) Никифоровой.
Английские суфражистки штурмуют парламент, 1907
Будущая «гроза буржуев» родилась в 1885 году в запорожском городе Александровск. Ее отец был героем русско-турецкой войны, однако, этот факт из родословной не помещал Никифоровой примкнуть в 18 лет к одной из боевых ячеек эсеров. Именно за эту революционно-террористическую деятельность в 1908 году она была арестована и приговорена к 20 годам каторги. Уже в заключении о Никифоровой стали ходить легенды: одна из них связана с историей ее предположительного побега из Нарымского острога, где она организовала бунт заключенных, в результате которого ей удалось добраться до Владивостока, а оттуда переправиться по поддельным документам сначала в Японию, потом в Америку. Кстати, побег из Нарымской каторги для современников был настоящим подвигом, ведь данное учреждение вошло в историю как основное место содержания политических преступников, начиная с декабристов. По-настоящему огромные масштабы ссылка в Нарымский край, что в 500 километрах северо-западнее Томска, приобрела в 1930-е год — тут содержались многочисленные кулаки-спецпереселенцы.
Никифорова брала уроки у знаменитого скульптора Родена
В Америке Никифорова появляется в кругах эмигрантов анархистского толка, работая в редакции радикальных изданий «Голос труда» и «Вперед». Тут, скрываясь под разнообразными псевдонимами, она печатала злободневные фельетоны, — так ей удалось быстро приобрести известность в качестве острого на язык публициста. Однако, журналистская рутина не устраивала решительную анархистку, потому она решает уехать в Испанию, где как раз в тот момент начинают постепенно формироваться черно-красные бригады. Из Испании Никифорова переезжает в Париж, где приступает к занятиям у Огюста Родена, который, между прочим, считал ее одной из талантливейших своих учениц. Во Франции Никифорова, в целом, вела себя весьма экстравагантно, стремясь привлечь как можно больше внимания к собственной персоне. Так, есть свидетельства, что она публично выходила в свет в мужском костюме (вероятно, подражая идейной основательнице женского движения, Жорж Санд), не боясь при этом солидного штрафа за нарушение общественного порядка и нравственности.
Бюст Марии Никифоровой работы Огюста Родена
Вскоре после Февральской революции Никифорова возвращается в Петроград, где вместе с Александрой Коллонтай (своей подругой еще по Парижу) начинает активно участвовать в разнообразных митингах, делая гневные заявления против министров Временного правительства. Чуть позже ее талант публичного оратора проявился в бурной агитационной деятельности среди моряков Кронштадта. Осенью Никифорова возвращается в свой родной Александровск, где начинает стремительно организовывать боевые анархистские ячейки, которые распространяются по всей Юго-Западной Украине (в Екатеринославе, Одессе, Николаеве, Юзовке, Херсоне), а в результате она становится фактическим правителем всего юга Украины, который вышел из-под контроля как большевиков, так и киевского правительства. В момент начала Октябрьского переворота Маруся Никифорова активно «собирала дань» с местных землевладельцев и банкиров, чтобы обеспечить дело анархизма требуемыми финансами. Известен случай с экспроприацией миллиона рублей из кассы заводчика Бадовского — этот явно своевольный акт ниспровержения прежних порядков вызвал симпатию среди местных жителей, в результате чего власти вынуждены были освободить арестованную Никифорову, которую толпа буквально вынесла на руках из тюрьмы. Она обладала удивительным талантом находить общий язык с людьми диаметрально противоположных политических устремлений, одинаково удачно ведя переговоры с деятелями белого движения и разъясняя обычным людям принципы анархизма.
У Никифоровой была своя «армия» — Вольная боевая дружина атамана Маруси
С февраля 1918 года Никифорова организует боевой отряд — личную «дружину», насчитывавший 580 человек и оснащенный двумя пушками, семью пулеметами и даже броневиком. Как вспоминал потом один из большевистских агентов И. Матусевич, «вид у… бойцов отряда был, мягко говоря, необычным… Здесь были и офицерские френчи, накрест опоясанные пулеметными лентами, и лихо заломленные бараньи шапки. Кто-то щеголял в до блеска начищенных добротных сапогах, за голенищами которых поблескивали черкесские ножи. Из-под расстегнутых солдатских и офицерских шинелей виднелись штатские пиджаки и крестьянские сорочки. Под стать своему войску была и Никифорова». Так, «гроза буржуев» смогла снова проявить свою страсть к эпатажу, провокационному поведению и сознательному конструированию собственного публичного образа. Даже на полях гражданской войны (или «второй революции», как называла она сама этот период) Никифоровой удавалось создать свой персональный неповторимый имидж: «Она сидела у стола и мяла в зубах папироску. Чертовка была красива: лет тридцати, цыганского типа, черноволосая, с пышной грудью, высоко поднимавшей гимнастерку». Или другое воспоминание современника: «По улице с бешеной скоростью мчится экипаж. Небрежно сидит в нем молодая брюнетка в залихватски надетой набекрень кубанке».
В центре правая рука Махно — бывший матрос линкора
«Иоанн Златоуст
» Федор Щусь. Рядом с ним черногвардейцы Фома Кожин (справа) и Александр Тарановский
В апреле Марусю Никифорову и ее бойцов арестовывают большевики, однако, суд (среди членов которого не было ни одного анархиста) неожиданно ее оправдывает, снимая все выдвигаемые обвинения. Правда, уже в следующем, 1919 году, Никифорова за «дезорганизацию и дискредитацию советской власти» была лишена «права занимать ответственные командные посты в РСФСР». К негативной отповеди большевиков присоединились еще и разногласия с Махно, который стремился вступить в коалицию с украинскими националистами. В результате Никифорова принимает решение уехать в Крым, где она намеревалась провести «третью революцию», создав на полуострове настоящий оплот мирового анархизма. Однако, этим революционным идеям не суждено было осуществиться — в сентябре ее арестовывают белогвардейцы за причастность к покушению на генерала Слащева, а потом приговаривают к смертной казни.
После приведения приговора в исполнение тут же по всей Украине начинают появляться лже-Маруси, стремящиеся воспользоваться героической репутацией Никифоровой, вплоть до того, что стали появляться слухи о ее проживании в Париже, откуда она якобы отправляет тайные депеши в советское ОГПУ. Сохранившаяся память о легендарной анархистке настолько впечатляла воображение большевиков, что в 20-е годы появился приказ об уничтожении всех фотографий Маруси, за исключением изображений из ее уголовного дела.