Убийственный год. Биография Сообщение американской газеты о гибели Склянского

Основные даты жизни и деятельности 1723 г. Родился в городе Керколди в Шотландии1737 г. Поступил в Университет Глазго1740 г. Поступил в Оксфорд1759 г. Опубликовал первый труд «Теория нравственных чувств»1765 г. Стал наставником герцога Баклю, которого сопровождал в поездке по

Основные даты жизни и деятельности 1818 г. Родился в Трире1830 г. Поступил в гимназию1835 г. Поступил в университет1842 г. Начал сотрудничать с «Рейнской газетой»1843 г. Женился на Женни фон Вестфален1844 г. Переехал в Париж, где познакомился с Фридрихом Энгельсом1845 г. Организовал

Основные даты жизни и деятельности 1837 г. Родился в Хартфорде1862 г. Учредил в Нью-Йорке банк J. P. Morgan & Cо1869 г. Стал вице-президентом железной дороги Olbany & Sascuehanna1878 г. Банк Джон Моргана финансировал проект Томаса Эдисона1892 г. Основал General Electric1901 г. Приобрел Carnegie Steel у

Основные даты жизни и деятельности 1839 г. Родился в городе Ричфорде в США1855 г. Устроился на работу в Hewitt & Tuttle1858 г. Совместно с Морисом Кларком основал компанию Clark & Rockefeller1864 г. Женился на Лоре Спеллман1870 г. Основал компанию Standard Oil1874 г. Родился единственный сын и

Основные даты жизни и деятельности 1848 г. Родился в Париже, где его семья жила в эмиграции1858 г. Возвращение с семьей в Италию, в Турин1870 г. Окончил Туринскую инженерно-техническую школу и поступил на работу в железнодорожную компанию во Флоренции1874 г. Перешел в

Основные даты жизни и деятельности 1880 г. Родился в Ярославской губернии1899 г. Поступил в Киевский университет, но не закончил его1902 г. Начал учебу в Мюнхенском политехническом институте1911 г. Окончил юридический факультет Киевского университета1913 г. Стал преподавателем

Основные даты жизни и деятельности 1883 г. Родился в Кембридже, в семье университетского профессора и писательницы1897 г. Поступил в Итонский колледж1902 г. Поступил в Королевский колледж Кембриджского университета1906 г. Поступил на государственную службу в Министерство

Основные даты жизни и деятельности 1890 г. Родился в городе Логан в США1908 г. Бросил учебу в колледже Бригама Янга1912 г. После смерти отца возглавил семейный бизнес1913 г. Женился на Мэй Янг1916 г. Организовал Eccles Investment Company1933 г. Участвовал в создании чрезвычайного закона о

Основные даты жизни и деятельности 1892 г. Родился в костромской деревне1911 г. Поступил в Императорский Санкт-Петербургский университет1917 г. Стал заместителем министра продовольствия Временного правительства и избран членом Учредительного собрания1920 г. Возглавил

Основные даты жизни и деятельности 1894 г. Родился в Лондоне1911 г. Поступил в Колумбийский университет1914 г. Окончил университет и поступил на работу в брокерскую фирму Newburger, Henderson & Loeb1920 г. Стал партнером и совладельцем фирмы Newburger, Henderson & Loeb1925 г. Основал фонд Benjamin Graham

Основные даты жизни и деятельности 1896 г. Родился в Линне1917 г. Окончил Гарвардский университет1928 г. Основал паевой инвестиционный фонд Pioneer Fund, ставший одним из самых успешных в мире1930 г. Издана самая известная книга Каррета «Искусство спекуляции»1963 г. Основал Carret &

Основные даты жизни и деятельности 1899 г. Родился в Вене1917 г. Участие в Первой мировой войне1918 г. Поступил в Венский университет1923 г. Стажировался в Колумбийском университете1926 г. Женился на Хелен Фрич1924 г. Организовал с Людвигом фон Мизесом Институт изучения деловых

Основные даты жизни и деятельности 1905 г. Родился в Мюнхене, через три недели был крещен в Санкт-Петербурге1925 г. Окончил Ленинградский университет1927 г. Приглашен в Институт мирового хозяйства при Кильском университете1928 г. Защитил докторскую диссертацию в Берлинском

Альманах"Богородский край" N 1 (2002)

ВОСПОМИНАНИЯ. ДНЕВНИКИ

ВОСПОМИНАНИЯ О В.П. НОГИНЕ

Н.И. Лебедев

Политическая карьера Виктора Павловича Ногина, «одного из наиболее выдающихся и серьезных представителей центра РСДРП» (по агентурным данным Охранного отделения) рухнула 1 ноября 1917 г., когда он в знак протеста против установления однопартийной диктатуры вышел из Совнаркома и ЦК. В дальнейшем он занимался почти исключительно хозяйственной работой. После его смерти в Москве в 1925 г. вышел сборник воспоминаний о нем «Текстильщики памяти В.П. Ногина», одну из статей которого мы перепечатываем в преддверии 125-летия человека, имя которого вольно или невольно вот уже более 70 лет носит Богородск.

Автор воспоминаний - Н.И. Лебедев -являлся одним из деятелей ЦК Всероссийского Профсоюза текстильщиков, был членом правления Всероссийского текстильного синдиката. Судя по языку воспоминаний, их автор не технический «спец», как его однофамилец А.А. Лебедев (руководитель Хлопкового комитета), а, скорее, партийный или профсоюзный функционер. Упоминаемый в тексте Б.П. Позерн (1882-1939) - старый большевик, участник гражданской войны, с 1921 г. на хозяйственной работе.

М. С. Дроздов

В.П. Ногин начал свою как трудовую, так и революционную деятельность на текстильных фабриках, среди текстильного пролетариата.

Еще пятнадцатилетним подростком он поступает на Богородско-Глуховскую мануфактуруру на должность конторского мальчика. Затем в 1896 г. переходит в Ленинград на фабрику Паля. Тяжела и беспросветна была тогда жизнь рабочего-текстильщика. Царское правительство в союзе с капиталистами фабрику превращало одновременно и в казарму, и в место самой беспощадной эксплуатации. С таким положением не могла примириться от природы богато одаренная натура будущего «Макара» (нелегальная партийная кличка В.П.), и он, несмотря на то, что работа на фабрике ему сулила сравнительно сносные перспективы (мог быть мастером или химиком), в 1897 г. связывается с революционными кружками и организует забастовки, направленные против царившего гнета. За это он в момент забастовки попадает в лапы к царским жандармам, ими запрятывается на год в тюрьму, а затем и в ссылку под надзор полиции. С этого времени он отрывается от текстильной промышленности, отдается целиком революционной работе, повергаясь за нее бесчисленным арестам и ссылкам. Но, будучи оторван от текстильной промышленности, он принимает живейшее участие в организации московского профсоюза текстильщиков, а затем и на первой областной конференции. В этой работе В.П. известен нам уже под партийной кличкой «Макара». На конференции он присутствует как представитель большевистской фракции РСДРП, в качестве такового направляет работу конференции в духе ее тактики и лозунгов.

Теперь, просматривая краткие протоколы этой конференции, видно, что тогда В.П. был хорошо знаком не только с жизнью, бытом, условиями работ и состоянием организации рабочих текстильщиков, но прекрасно знал также силы их противников-фабрикантов. Вот, что он, между прочим, говорил при обсуждении вопроса о стачке: «Недостаточность заработной платы - вот злободневный вопрос. Ее не хватает на продукты первой необходимости, цены на которые все растут. Как с этим бороться?.. Надо помнить, что хозяева уже организовались. Они не должны захватить нас врасплох. Вспомните устав их союза»... и т. д. Из этих немногих слов видно, что СДП недаром поручила В.П. представительство на этой конференции. Он умеет оценить обстановку, умеет учесть все условия, говорящие за и против того или иного решения вопроса.

О том, насколько сильно в этой конференции было влияние В.П., можно судить по тому, что, несмотря на огромное засилье в тогдашних союзах меньшевиков, как известно, стоявших за «нейтральность», было вынесено постановление о необходимости полной согласованности действий экономической и политической организации рабочего класса, т. е. профсоюзов и РСДРП. Таким образом, здесь товарищ Макар на самой заре профдвижения текстильщиков помог им найти настоящий путь дальнейшего развития и тем самым предохранить его от разлагавшей язвы оппортунизма и реформизма.

Но здесь В.П. пришлось работать очень не долго. Он вновь царской охранкой, а затем и революционной работой отрывается от текстильщиков вплоть до 1918 г.

Это его новое возвращение совпало как раз с моментом национализации промышленных предприятий и в самый тяжелый период их существования.

Отсутствие топлива, сырья, оборотных средств, продолжавшийся саботаж со стороны технического персонала, разгар гражданской войны, оторвавшей лучшие силы рабочих, и т. п. - такова была картина положения. Во главе текстильной промышленности тогда стоял организованный вскоре после Октябрьской революции Центротекстиль. Учреждение, на первых порах необходимое, но затем благодаря своей громоздкости оказавшееся неприспособленным к новым задачам. Фабрикам грозила гибель от замерзания и расхищения. Фабриканты, а там, где они бежали, их доверенные, делали все возможное вплоть до привлечения на свою сторону менее сознательных рабочих, чтобы усилить это состояние. Чтобы выйти хоть сколько-нибудь из положения, необходима была твердая рука, умеющая не только приостановить дальнейшее ухудшение, но и собрать все сколько-нибудь способное к творческой работе и направить эту работу. Такой-то останавливающей и направляющей рукой явилась рука В.П. Вот справка о его приходе:

12/IХ 1918г. ВСНХ постановил утвердить коллегию Центротекстиля. В составе члены: Киселев, Рудзутак, Окунь, Машкович, Мархлевский, Рыкунов, Озол. Кандидаты: Ногин, Сырцов, Назаров, Балясников. Из этой справки видно, что в Главтекстиль В. П. сначала пришел далеко не на руководящий пост. Но это его не смущало. Дело не в чинах и не в том кресле, на какое человек посажен. В. П. думал о деле, а не об этом.

Свою работу он начал с того - какую фабрику и в какую очередь необходимо национализировать, как поставить дело управления этими национализированными предприятиями, как предохранить фабрики от расхищения и гибели от замерзания. Здесь явилась идея об организации «кустов» - предшественников ныне существующих трестов. Для осуществления идеи, положенной в основу организации этих кустов и, как известно, сходившейся к тому, чтобы все предприятия, входившие в тот или иной куст, вместе взятые, представляли бы из себя как бы одно целое комбинированное предприятие,- требовалось более или менее точное знакомство с этими предприятиями, требовалось знание их взаимной производственной связи их друг с другом. Между тем, ни материалов, ни каких-либо указаний на все это не было. Господа фабриканты свои секреты держали в тайне и, конечно, они не намерены были передать их революционным рабочим. То же самое делали в своем большинстве и специалисты.

И вот здесь-то В.П. развернулся и показал себя, как настоящий хозяин. Я сейчас, по истечении уже семи лет с того времени, никак не могу себе представить, как это можно так основательно знать почти каждую хоть сколько-нибудь крупную фабрику, знать, какая у нее производственная или коммерческая - да, даже коммерческая - связь была с другой фабрикой, как это знал В.П. Да, он знал фабрики, и только благодаря этому знакомству, можно сказать, тогда почти не было ошибок. Помимо фабрик, В.П. знал наперечет и каждого хоть сколько-нибудь видного специалиста, причем он часто знал этих специалистов, что называется, насквозь, знал даже интимные стороны их жизни. Это знакомство дало ему возможность при наличии организованного саботажа с их стороны очень скоро привлечь к работе виднейших и подойти к использованию их настолько правильно, что в продолжении всей последующей работы и до самой смерти не было каких-либо недоразумений и упущений. Особенно круто доставалось В.П. в вопросе о спасении фабрик от подготовленной консервации. Но и с этим делом справились сравнительно вовремя. Путем выработки отчетливой и с технической стороны продуманной инструкции местам (губсовнархозам, правлениям кустов и отдельным фабрикам) на фабрики даны были указания, что надо сделать, чтобы не допустить сырости и ржавчины на машинах. Результат оказался настолько блестящим, что и сейчас каждая неработающая фабрика может быть пущена в ход в любое время. Не меньшую заботу, находчивость, знание и энергию В.П. проявил и во всем остальном. Я помню, как много он уделял времени, например, таким вопросам, как правильное распределение довольно ограниченных средств, сырья и вспомогательных материалов. Все это было в крайне ограниченных размерах, и поэтому каждый хозяйственник хотел получить значительно больше в запас, чем это было ему необходимо на установленный срок. Малейшая ошибка в этом деле неизбежно вела как к недовольству со стороны рабочих (несвоевременная уплата зарплаты), так и к перебоям в производстве.

И вот, чтобы этого избежать, чтобы устранить, может быть, и оправдываемое интересами отдельных предприятий недовольство, - В.П. обязательно требовал всякую разверстку себе на просмотр и исправление. И он действительно исправлял, да так, что против что-либо говорить не приходилось. Большую энергию, - я бы сказал, увлечение - В.П. приложил также и к делу изыскания способов замены хлопчатобумажного сырья. Опыты, производимые над котонизацией льна, постоянно получали его поддержку. Он радовался всякому хоть сколько-нибудь в этой области достигнутому результату, но, увы, как известно, ему пришлось в этом деле разочароваться.

Особенно, я помню, не то в 20, не то в 19 г., он много радовался полученным результатам от намотки швейных ниток, вместо катушек (запас которых иссяк, а новые было делать не из чего), на концы бумажных шпулек. С какой радостью и с какой гордостью он тогда рассматривал присланные из Ленинграда образцы. Так мог радоваться только человек, который вкладывает в дело всю свою душу, всего себя.

Благодаря победам Красной Армии, гражданская война пошла на убыль. Освободился и так долго ожидаемый текстильной промышленностью путь к Туркестану.

Туркестан, во время гражданской войны отрезанный от России и подвергнутый разгрому белогвардейских и басмаческих банд, в это время переживал период не только полнейшего исчезновения хлопководства, но и находился в состоянии голода. Открытие туда пути со стороны текстильной промышленности потребовало нового колоссального напряжения сил. Одновременно с установлением формальных деловых сношений требовалось принятие срочных мер к спасению оставшихся запасов хлопка, разбросанных по различным местам и находящихся без всякой охраны. Надо было подумать о том, чтобы спасти от окончательной гибели хлопкороба и хлопковые плантации, надо было подумать о спасении почти погибшего шелководства и т. д., и т. п. Одним словом, освобождение от белых Туркестана одновременно с величайшим удовлетворением выдвигало в порядок работы тысячи крупнейших и сложнейших вопросов. Конечно, если бы Советская Республика не была так материально истощена, как это было на деле, все вопросы можно было разрешить значительно легче и проще. Но в силу истощенности приходилось изыскивать такие пути к разрешению их, которые при минимальной материальной затрате дали бы максимум результатов. Здесь не представляется возможным остановиться хоть сколько-нибудь подробно на тех сложных и порой весьма зигзагообразных маневрах, проделывавшихся для того, чтобы достигнуть цели. И эта цель была достигнута. Остатки хлопка были спасены, доставлены на фабрики и переработаны в мануфактуру, в значительной мере восстановлено хлопководство и шелководство, хлопкоробы и другие труженики Туркестана спасены от голодной смерти. Больше того, за эти годы в Туркестан переброшена и вот уже несколько лет приведена в действие шелкомотальня. Создано новое на почве советских отношений взаимное понимание общности интересов хлопкороба, хозяйственника и рабочего обрабатывающей промышленности. Во всей этой огромной проделанной работе первое место опять-таки занимает В. П. Ногин. Случилось, что в разгар этой работы В.П. попадает в Туркестан. Для него эта поездка была тяжелым испытанием, но он не растерялся. Обладая острым, практическим умом и марксистским методом подхода к разрешению поставленных жизнью задач, он быстро ориентируется во всей сложности вопросов, намечает программу действий, которая и приводит к указанным выше результатам. Так же не растерялся В.П. и в момент перехода к нэпу.

Одновременно с переходом к работе на основах хозрасчета нэп поставил перед промышленностью задачу организации рынка, учета его емкости, определения новой структуры организации промышленности.

На место прежних кустовых объединений, кстати сказать, находившихся в это время в нелепом двойном подчинении ГСНХ и ВСНХ, была выдвинута идея о необходимости трестирования промышленности. Так возникли современные тресты.

Дальше с приходом нэпа дальнейшее существование главкизма стало немыслимо, необходимо было его заменить чем-то более жизненным и отвечающим потребностям времени. Огромная заслуга В.П. при разрешении этого вопроса заключается как в том, что он один из первых хозяйственников выдвинул идею синдицирования промышленности, так и в том, что он эту идею провел в жизнь на основах сохранения организационной и чисто деловой связи всех частей текстильной промышленности. А сделать это было крайне нелегко. Дело затруднялось не только отсутствием какой-либо преемственности в вопросе о создании новой, т. е. синдикатной формы объединения промышленности, а еще и тем, что в ту пору вновь была воскрешена существовавшая с 1918 г. идея расщепления текстильной промышленности по роду волокна, т.е. идея создания вполне самостоятельных синдикатов хлопчато-бумажной промышленности, льняной и др.

Борьба была крайне жестокая, и одно время казалось, что победит последняя идея. Знание текстильной промышленности, сознание той роли, которую она играет в нашем народном хозяйстве, и настойчивость В.П. не дали восторжествовать этому крайне пагубному проекту. Хотя план организации текстильного синдиката у В. П. возник одновременно с зарождением идеи его создания, к осуществлению этого плана он пришел не сразу. Потребовалось несколько месяцев, чтобы психологически подготовить хозяйственников к мысли о необходимости синдиката. В. П. действует крайне осторожно. Им внутри главного правления создается маленький отдел, в задачи которого ставится только дело регулирования торговых сделок по реализации продукции, затем производство некоторых торговых операций, а затем уже и синдикат.

Первоначальный проект устава последнего он вырабатывает один, но прежде чем внести его на обсуждение широкого собрания, он обсуждает его в тесном кругу работников по главному правлению. За отсутствием времени, помню, этот проект обсуждается у него на квартире при самом ближайшем участии Б. П. Позер на. Автор этих строк тоже присутствовал при этом. Дело не обошлось без разногласий. Я сейчас не помню уже сути этих разногласий, но они были устранены компромиссом с обеих сторон. Проект был принят, а с ним приступлено и к практической организации синдиката. Теперь вряд ли найдется из сколько-нибудь понимающих дело людей, который решился бы сказать, что синдикат оказался несостоятельным, а работа и усилия В.П. напрасными. Это дело В.П. выполнено настолько блестяще, что текстильная промышленность и текстильщики могут гордиться ее результатами.

Но мысль В.П. не останавливалась на изыскании наилучших организационных форм хозяйственных организаций к практическому разрешению повседневных вопросов и к изысканию способов отстаивания ее интересов, когда этого требовали обстоятельства. Она работала интенсивно и в направлении изыскания наилучшей постановки в деле самого производства, в направлении изыскания технических усовершенствований и рационализации. В данное время особенно много говорят о последнем, но В.П. еще три года тому назад выдвинул идею о необходимости перехода к специализации фабрик, т. е. к выработке каждым предприятием строго определенного ассортимента товара, наиболее соответствующего ее оборудованию...

Дисциплинированнейший партиец и преданнейший работник в деле строительства пролетарского государства, наделенный честной натурой, он думал только о деле. Этим и объясняется то, что В.П. все горячо любили, но вокруг его имени не было никакой рекламы.

Работать и работать, не покладая рук и не считаясь с усталостью и ни с чем, - он считал своей главнейшей обязанностью и свято ее выполнял. Я помню голодные и холодные 18 и 19 г. Помещение Делового Двора совершенно не отапливалось. Застывали чернила, о чае или о прочем доступном теперь комфорте тогда не приходилось и думать. В своем кабинете В.П. обычно сидел в шубе, а иногда и в шапке. Во время беседы или заседания всегда сидел в полусогнутом положении. В кабинете тогда, когда не отрывала его работа в многочисленных комиссиях, членом которых он состоял, ему приходилось просиживать часов по 6-8. Глядя на него, казалось, что это сидит прикованный к креслу богатырь, которому холод, голод и усталость - ничего не значащие явления. Но это было, конечно, не так. Он мерз и страдал так же, как и все остальные. Разница была только в том, что он всегда умел переносить в себе, не выливая наружу этих страданий.

По временам нам, работавшим с ним, было жутко смотреть на него, так как мы понимали смысл его внешнего спокойствия. Иногда, не удержавшись, то тот, то другой из товарищей во время беседы или собрания предложат кусочек хлеба или картофеля. Он не отказывался, обыкновенно брал, и как бы мал кусочек ни был, он непременно разламывал его и уже после этого направлял по назначению. Тогда, когда ему удавалось что-либо приносить с собой, что в то время было редко, он также делился с нами. Вообще терпеливость и отсутствие заботы о себе доходили у него до беспредельности.

Я помню разговор с ним незадолго до рокового ухода в больницу. Было уже совершенно ясно, даже не посвященному в тайны медицины, что болезнь у него приняла такую форму, при которой каждый день работы грозил наибольшим осложнением. В это время у него не только появились сильные боли в животе, ему питание давалось, как грудному ребенку (каша, макароны и почти в порошок размеленное белое мясо). Я на этот раз решительно заговорил с ним о том, чтобы он закончил работу и занялся лечением, доказывая ему, что если он сам не хочет считаться с своей болезнью, он должен это сделать во имя интересов дела и т. п. Он тоже считал это необходимым, но... но в то же время заявил: «Нет, мне недельку-другую придется подождать, потому что не окончено вот то-то и то-то, надо закончить и потом лечиться»...

Если говорить о Викторе Павловиче, как о работнике, нельзя обойти молчанием и следующее. Всю свою работу (конечно, здесь я говорю о работе в части, касающейся только текстильной промышленности) он увязывал с общественным мнением ее руководящих органов и с партийными и советскими постановлениями. Он, например, всегда говорил, что не мыслит себе работу без этой общественности или, как потом стали говорить, без «единого фронта». Постановления партии для него были обязательны и он проводил их в жизнь, как только может проводить дисциплинированнейший член партии. Это, конечно, не значит, что у В.П. всегда и во всем со всеми было полное единодушие. Нет, расхождение во взглядах и внутри текстильной семьи, в том числе и с профсоюзом, на тот или иной вопрос или мероприятие бывали и довольно существенные. По временам борьба была крайне жестокая, причем В. П. умел бороться за свою позицию так же настойчиво и упорно, как и работал. Но тогда, когда он не получал большинства, он умел подчинить себя его решениям. Это его ценнейшее качество во многом способствовало текстильщикам, несмотря на попытки - а таких было немало - расколоть имевшееся среди них единство, сохранить его до настоящего дня и тем облегчить изживание теперь уже отходящей в область истории разрухи.

Наряду с умением работать единым фронтом с руководящими органами текстильной промышленности и с профсоюзом, В.П. в то же время умел привлечь к себе уважение со стороны всех сотрудников, начиная от крупнейших специалистов до курьеров включительно. Во время пребывания его останков в Доме Союзов я неоднократно видел, как работавшие с ним простые женщины-курьерши просиживали в горчайших слезах целые часы в этом помещении. Глядя на них, чувствовалось, что они потеряли самого близкого человека, а не начальника. Такое отношение служащих несомненно давало ему возможность делать многое с таким темпом и аккуратностью, которые в наших, даже лучших, учреждениях можно не часто встретить.

Отношение В. П. к рабочим-текстильщикам и вообще ко всем рабочим определялось всегда его прошлым, всей его жизнью. В борьбе и в непосильной работе он доказывал, что священнее для него нет ничего, как только освобождение рабочих от всякого гнета насилия и нищеты. Но и здесь опять-таки В.П. был самим собой. Он никогда не говорил ни приходившим, особенно в период главкизма, многочисленным делегациям рабочих, ни в момент объезда фабрик, того, чего нельзя было выполнить. Ясность и правдивость, как бы они неприятны ни были,- прежде всего. От него рабочие уходили, может быть, не всегда удовлетворенными, но зато почти всегда уяснившими, что не настал еще момент удовлетворения их справедливых претензий. Всякий же момент, котда хоть сколько-нибудь представлялась возможность пойти навстречу нуждам рабочих, им учитывался и встречал в нем горячего сторонника удовлетворения этих нужд.

Таков в общих чертах был В.П., как человек, работник на арене борьбы за освобождение рабочего класса и главный руководитель текстильной промышленности в условиях советского строя. Конечно, здесь сказана только частичка того, что следует сказать о нем, чтобы получить полный его образ. Но это не в силах одного человека. Это могут сделать только все те, кто его знает, и кто с ним работал. Но и при этом условии потребуются целые годы, чтобы с достаточной полнотой восстановить его значение.

Не словами, а общей скорбью, текстильный, а с ним и весь пролетариат ответил на его смерть. Текстильщики, среди которых он начал и кончил свою жизнь, как борец и строитель новой жизни, никогда не забудут могучего образа этого борца, как будто насильно лишенного жизни. После его смерти со всех концов необъятного СССР и до настоящего времени поступают сведения об увековечении тем или иным путем его памяти.

Так относятся только к горячо любимым вождям и героям. Для текстильщиков В. П. был вождем, среди них он был отцом национализированной промышленности и учителем в построении социалистического хозяйства.

Поэтому имя и образ его бессмертны.

1 Лебедев Н.И. Воспоминания о В.П. Ногине. // Текстильщики памяти В.П. Ногина. М., 1925. С. 67-83.

В 15 лет, рабочий на Богородско-Глуховской текстильной мануфактуре (ныне ОАО «Глуховский текстиль» ) в Богородске Московской губернии .

Во второй половине октября 1898 года Виктора определили приёмщиком на завод Семянникова.

16 декабря 1898 года 20-летний Виктор был впервые арестован по обвинению в организации забастовок и участии в открытой схватке забастовщиков с полицией. В течение года, до 14 декабря 1899, Ногин находился в на Шпалерной улице , пока Петербургское жандармское управление вело следствие.

После освобождения из тюрьмы Ногин был отправлен в ссылку под гласный надзор полиции в Полтаву . Там Ногин организовал среди местных рабочих три марксистские группы: железнодорожников, работниц табачной фабрики и ремесленников. Также в Полтаве Ногин вступил в организованную Юлием Мартовым группу содействия газете «Искра» .

Полиция не скоро узнала, что упомянутый Новосёлов есть рабочий Виктор Ногин. Однако в Москве след искровца обнаружен не был. А Виктор был там и терпеливо ждал ответа редакции. Наконец в середине августа 1901 года Ногин получил письмо «Кати» (Надежда Крупской): «Мы ничего не имеем против того, чтобы вы и Брусков ехали в Питер. Питер для нас очень важен, и у нас там совсем нет своих людей. Только как для вас Питер в смысле безопасности? В Одессу поедет теперь свой человек… Главным образом против чего мы возражаем… - это против устройства массовой газеты (не литературы, а именно газеты)… Доставка литературы вам будет обеспечена…».

Виктор Ногин отправился в Санкт-Петербург. Предварительно он написал письмо в Бирск Андропову (Брускову), проинформировав товарища о событиях. Переписка Москвы и глухого уральского городка не проходит мимо жандармов. 21 августа Зволянский попросил выяснить Уфимское ГЖУ, не находится ли разыскиваемый Андропов у его сестры, на имя которой идут конспиративные письма. И уже 26 августа тот был арестован на пристани Казани.

В 1906-1907 годах много работал по созданию профсоюзов в Баку и Москве, был избран председателем Центрального бюро московских профсоюзов. Поэтому в 1907 году на V съезде РСДРП критиковал идею меньшевиков о «нейтральности» профсоюзов, а на III конференции РСДРП (Котке, Финляндия) отстаивал необходимость более тесной связи революционеров с профсоюзным и кооперативным рабочим движением. Его аргументация убедила многих большевиков, в том числе и Ленина, который позднее это признавал .

В августе 1917 года вошёл во Временный комитет по борьбе с контрреволюцией «для организации отпора корниловским заговорщикам».

17 сентября избран первым большевистским председателем Московского совета рабочих депутатов. Занимал должность до 14 ноября, когда произошло объединение Совета рабочих депутатов с Советом солдатских депутатов в Московский совет рабочих и солдатских депутатов , ставший высшим органом власти в Москве .

На состоявшемся в Петрограде 4-22 сентября (27 сентября - 5 октября) 1917 года Всероссийском демократическом совещании высказался за участие большевиков в

В 1898 стал членом социал-демократической группы "Рабочее знамя" и принимал участие в организации забастовки за Невской заставой . В результате был арестован и сослан в Полтаву.

В 1900 году нелегально эмигрировал в Лондон.

С 1901 года — агент газеты "Искра". В октябре создал первый отдел "Искры" в Санкт-Петербурге.

В 1903 году Виктор Ногин стал членом Екатеринославского комитета Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП). После второго съезда партии примкнул к большевикам.

В 1904 году был арестован и в 1905 году сослан на Кольский полуостров, откуда бежал за границу.

После получения амнистии в связи с подписанием манифеста 17 октября (по новому стилю 30 октября) 1905 года, Ногин вернулся в Россию.

Принимал активное участие в Первой российской революции 1905-1907 годов, был членом комитетов РСДРП в Санкт-Петербурге, Баку и Москве.

С 1907 года — член Центрального комитета (ЦК) РСДРП, с 1910 года — член Русского бюро ЦК РСДРП.

В марте 1911 года Ногин был арестован и сослан на четыре года в Верхоянск. В ссылке он занялся самообразованием и написал книгу "На полюсе холода".

В 1914 году около трех месяцев жил в Якутске, затем до 1917 года — в Саратове и Москве, где занимался в основном литературной деятельностью.

В 1916 году стал членом Московского областного бюро ЦК РСДРП.

В апреле 1917 года Ногин принимал участие в VII Всероссийской (Апрельской) конференции РСДРП и был избран членом ЦК партии.

В июне на I Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов был избран членом президиума центрального исполнительного комитета (ЦИК). После участия в работе VI съезда РСДРП (б) стал членом ЦК партии, а затем, в октябре, избран первым большевистским председателем Моссовета.

С 6 на 7 ноября (с 24 по 25 октября по старому стилю) 1917 года — один из руководителей вооруженного восстания в Петрограде (сейчас Санкт-Петербург).

8 ноября (26 октября по старому стилю), на II Всероссийском съезде Советов, был назначен наркомом торговли и промышленности в первом Совете народных комиссаров (СНК). 17 ноября (4 ноября по старому стилю) 1917 года вышел из ЦК и СНК.

30 ноября (17 ноября по старому стилю) 1917 года был назначен областным комиссаром труда в Москве, в апреле 1918 года — заместителем наркома труда РСФСР. В октябре Ногин стал членом Президиума Высшего Совета Народного Хозяйства (ВСНХ) и председателем Главного правления текстильных предприятий.

В 1919 году он был избран председателем Всероссийского союза рабочей кооперации. В 1920 году был назначен заместителем главы торговой правительственной делегации для переговоров с Англией и другими державами.

С 1921 года — председатель Главного хлопкового комбината, член Туркестанского бюро ЦК РКП(б) и Туркестанской комиссии ВЦИК.

В 1922-1924 годах был председателем правления Всероссийского текстильного синдиката. На фондовой бирже Нью-Йорка зарегистрировал акционерное общество All-Russian Textile Syndicate для того, чтобы осуществлять прямые закупки американского хлопка.

22 мая 1924 года Виктор Ногин скончался, был похоронен на Красной площади, у Кремлевской стены в Москве.

В 1924 году Варварская площадь в Москве была переименована в площадь Ногина (в 1992 году разделена на Славянскую площадь и площадь "Варварские ворота").

3 января 1971 в Москве была открыта станция "Площадь Ногина" (5 ноября 1990 года переименована в "Китай-город").

В 1930 году именем Ногина был назван город Ногинск Московской области (ранее носил название Богородск).

Материал подготовлен на основе информации открытых источников