На нашем сайте, вашему вниманию мы предлагаем несколько историй, написанных зависимыми.

Наряду с историями выздоравливающих наркоманов, представлены истории тех зависимых, кто так и не сумел вырваться из наркотического плена.

Данный материал публикуется в исходном виде, без редакторских правок.

Предупреждение! Контент 16+

В рассказах может встречаться ненормативная лексика и подробности, которые могут шокировать.

История Девушки

Мне 12 лет.

Папа с мамой уехали на Новогодние праздники в Испанию.

Меня оставили на старшую сестру.

Мы с ней практически не общались.

Я была безумно рада.

Новый год.

В квартире человек 20 взрослых дядичек и тетичек.

Народ прибывает.

Наркотики приводят в больницу или тюрьму только в лучшем случае, во всех других, наркотики убивают.

Я наркоман, я употребляю героин, в моей жизни нет ничего кроме наркотиков.

Я лежу на узком диване в своей гостинке, пропахшей кислыми бычками дешевых сигарет, истлевшими носками, потом и затхлой пылью. Я лежу на диване, вытянувшись на его узкой плоскости, как галстук-селедка. Чихаю, чихаю, чихаю приступами, без остановки.
Меня кума-а-а-а-ри-и-ит...

Меня зовут С., я выздоравливающий наркоман.

Моя история употребления началась примерно так..

Сначала мы с Андреем кололи по 1,5-2"куба" 4-5 раз в месяц.

Приблизительно в это-же время я попробовал LSD. LSD мне не понравилось. Было чувство полной бесконтрольности над ситуацией.

Такие наркотики мне и в последствии не нравились - галлюциногены.

Я попробовал поганки, они тоже меня не задели.

В это-же время я ел циклодол, седнокарб, феназепам. Таблетки мне не понравились, кроме седнокарба, его я ел и потом много раз.

В конце концов после этих опытов я понял, что лучше чем "черное" ничего нет.

Для кого-то то, что я пережил покажется невероятной историей, для кого-то будет очень близка, кто-то даже не взглянет.

Но для меня это не имеет большого значения, так как в Братстве учусь уважать любое мнение, любой натуры. Даже если один-единственный человек прочитает и задумается, для меня это будет большой радостью. Прочитаю про себя Нашу Молитву и начну свидетельствовать.

Привет, меня зовут Борис и я нарко-зависимый или Ciao, mio nome Boris e sono tossicodipendente, как говорят в моей группе. В прошлую субботу мне исполнился 1 год и как принято расскажу о моём пути, его негативной и позитивной частях.

Все началось еще в школе. Я - левша.

Меня заставляли писать правой рукой, били линейкой.

Я хотел бросить вызов тем, кто был несправедлив ко мне, протестовал, скандалил, позволял себе разные выходки.

К тому же, мне хотелось как-то выделиться, чтобы на меня обратили внимание. И я вел себя соответственно.

Родителей и учителей я считал не то чтобы врагами, но людьми, которые меня не понимают.

Они навязывали мне то, чего я не хотел делать.

Я не считал нужным, например, изучать пение.

Но это было обязательно, и никто не интересовался моим мнением.

Это вызывало чувство протеста, который я не умел выразить, и мне просто хотелось сделать что-нибудь назло.

Я жил в Ташкенте, а там у каждого растет свой куст марихуаны или анаши.

Это как виноград в Молдавии -там принято хвастаться друг перед другом урожаем.

Поэтому для меня анаша никогда не была чем-то сверхъестественным, и когда пришел возраст, когда хочется пожить полной жизнью, марихуана как-то очень естественно стала частью моей молодой жизни.

Я учился в фармацевтическом училище, обожал рок музыку (пытался играть на барабанах - это моя несбывшаяся мечта) и другие удовольствия: «рок-н-ролл, девочки, наркотики».

Если ты думаешь, что наркомания - это исключительно тяжелая зависимость от героина или кокаина, спешим тебя разочаровать. Наша героиня рассказала о том, как «невинное» увлечение марихуаной ее любимого человека чуть не сломало жизнь им обоим.

По теме

Меня зовут Даша, мне 27 лет, и четыре из них я прожила с наркоманом. Я согласилась рассказать свою историю только потому, что надеюсь: она поможет другим девушкам взглянуть на похожую жизненную ситуацию со стороны и принять правильное решение. Очень прошу обойтись без осуждения и оскорблений в мой адрес, особенно если вы «теоретик», у которого нет и не было опыта жизни с наркозависимым человеком.

Это сейчас мне легко об этом говорить и даже давать советы , потому что я пишу не из «горящего танка». У меня нормальные отношения, любящий мужчина, который во всем поддерживает , но еще два года назад все обстояло совсем не так. Тогда у меня на руках был маленький сын, несколько кредитов в разных банках и невменяемый муж.

А начиналось все очень романтично: я увидела Юру на фотографиях подруги и попросила нас познакомить . Я уже тогда заочно в него влюбилась. Встречаться мы начали со дня знакомства, в тот же вечер я осталась у него ночевать. Он был на пять лет старше и до меня постоянно менял девушек, но, видимо, я тоже его зацепила, и он остепенился.

В его компании все покуривали травку. Я пару раз пробовала, но не поняла, что в ней прикольного. Меня просто развезло немного, и все, на этом мои эксперименты закончились. Я вообще всегда была против таких вещей и не раз говорила с Юрой по поводу его «хобби», но он раздражался и убеждал меня, что это не наркотики, а обыкновенный способ расслабиться в кругу друзей, все равно что кальян покурить. «Мы что, похожи на наркоманов?» - спрашивал он. И я честно отвечала: «Нет, не похожи». Нормальные парни, целеустремленные, спортом занимаются, почти не пьют. Девушки и жены у них тоже нормальные, у некоторых уже даже дети есть. Один вообще врач, ординатуру заканчивает. Никаких пьяных разборок и сцен, умные разговоры, приятные люди. К тому же наркоманы в моей голове ассоциировались со шприцами, ломкой и жизнью за гранью. Ничего такого за Юрой и его друзьями я не замечала. Короче, я смирилась и перестала капать ему на мозги.

Примерно через год мы сняли квартиру и начали жить вместе, и тогда мне открылось чуть больше правды: Юра курил каждый день, по несколько раз, причем прямо на балконе. Я боялась, что соседи рано или поздно вызовут полицию, но ему было все равно. Он все так же продолжал настаивать на своем: «Это никакая не зависимость, мне просто нравится. Захочу - брошу». Я верила и не верила одновременно. Впервые у меня по-настоящему открылись глаза на его реальное состояние, когда к нам на пару дней приехали мои родители . До этого у нас был серьезный разговор и он пообещал, что при них - ни-ни. И что я вижу? Субботнее утро, папа смотрит телевизор, мама делает блинчики, а Юра накидывает куртку и выходит на балкон. Возвращается с бессмысленным взглядом и идиотской, растянутой до ушей улыбкой и, как ни в чем ни бывало, усаживается за стол.

Слава богу, родители в тот раз ничего не заметили. С Юрой мы после этого крупно поссорились , и он якобы перестал накуриваться по вечерам. Хотя на самом деле продолжал, только уже не дома.

По теме

Когда я неожиданно забеременела, он очень обрадовался перспективе стать отцом , устроился на новую работу, говорил, что нам надо думать о будущем, копить на квартиру. Мы поженились. Все, казалось, шло хорошо, только денег вечно не хватало : я бросила работу из-за беременности, а он получал максимум 30 тысяч в месяц. И тогда он решил начать собственное дело. Объединился с другом, и вместе они открыли точку по продаже и ремонту мобильных телефонов. Моя мама согласилась оформить на себя кредит, чтобы помочь нам на первых порах.

За всю беременность я ни разу не видела его накуренным, он с головой ушел в работу. Первые недели после рождения Глеба были такими сложными, что я даже не заметила, как Юра скатился в депрессию . Это совпало с уходом из бизнеса его друга. В три месяца у Глеба обнаружили небольшие неврологические проблемы, и мне уже было не до Юры, я носилась по специалистам с ребенком. Юра тем временем все больше погружался в мрачное состояние духа.

Сначала я не придавала его поведению значения: ну, спит плохо , наверное, из-за постоянного стресса. Кашляет часто - не долечился. Поздно возвращается домой - работает же. Надолго закрывается в туалете - ну а где еще ему посидеть в тишине. Потом у него по утрам стали отекать руки, это я списала на неправильное питание и предложила ему отказаться от пива и соленого на ночь.

А вскоре появились и другие звоночки: он перестал давать моей маме деньги за кредит, и ей пришлось взять еще один, чтобы выплачивать предыдущий. Стал говорить, что бизнес идет совсем плохо, потому что напротив открылся конкурент. Я заметила, что он больше не носит обручальное кольцо, спросила его, где оно, и он сказал, что потерял. Так же, как крестик с цепочкой и мои золотые сережки.

Картина прояснилась после разговора с тем другом, который вышел из их общего бизнеса. По его словам, Юра «выкурил себе последние мозги». От этого же друга я впервые услышала слово «спайс», на который мой муж тратил все свои деньги.

По теме

Если вы не знаете, что такое спайсы, считайте, вам повезло с окружением. Это такие курительные смеси, эффект от которых сильнее, чем от марихуаны, только они, в отличие от нее, синтетические. Последствия употребления спайсов до конца не изучены, на них быстро подсаживаются, а от передозировки случаются разные неприятные вещи: от галлюцинаций и проявлений агрессии до острого психоза и состояния невменяемости. Точно не доказано, но говорят, что под воздействием спайсов люди совершают самоубийства, а иногда и бросаются с топором на семью и детей.

Пазл сложился: это скотское выражение лица, стеклянные глаза, заторможенность и вся его болезненность означали, что Юра снова подсел на наркоту. И, мало того, начал воровать деньги и драгоценности, чтобы оплачивать свое «увлечение».

Когда я заговорила об этом, он, как всегда, начал выкручиваться: «Все курят, просто ты об этом не знаешь», «Это не наркота, а натуральные смеси, их за границей в аптеке продают», «У меня тяжелый год, я так успокаиваю нервы», «Ты хочешь, чтобы я водку жрал?» - и все в таком духе.

Я умоляла его обратиться к наркологу - ради меня, ради ребенка. Он говорил, что я сама себя накручиваю и у него все под контролем . На первый день рождения сына пообещал, что бросит, но я периодически замечала знакомые симптомы. Проблемы со сном усугубились, начало скакать давление. Однажды утром я проснулась от его криков. Он лежал на кухонном полу с закатанными глазами, весь в поту. Таким его увидел Глеб, который уже подрос и понимал, что с папой что-то не то.

Потом начались телефонные звонки с угрозами от людей, которым он был должен. Какое-то время я мирилась с ними и одновременно помогала маме выплачивать кредиты мужа. Я сходила с ума от страха и отчаяния и постепенно понимала: не хочу так больше жить. И в итоге решилась на разрыв . Родители меня поддержали, полностью взяли на себя Глеба. Я устроилась на работу и подала на развод. Многие друзья Юры, напротив, отнеслись с осуждением, особенно увидев, как быстро я нашла себе другого мужчину . Меня обвиняли в том, что я бросила мужа в беде, что без меня он пропадет.

Я знаю, что поступила правильно. Невозможно спасти человека против его воли. Если бы я не ушла, Юра утянул бы с собой на дно и меня с сыном. Я спасла себя и ребенка. Сейчас я пытаюсь лишить его родительских прав, хочу, чтобы Глеб не имел к этому человеку никакого отношения. Думаю, что для ребенка лучше совсем не знать своего отца, чем видеть такое. Я не верю, что Юра сможет измениться, и не верю, что бывают бывшие наркоманы. Мое мнение - от таких людей надо бежать без оглядки как можно быстрее, иначе они прихватят с собой и твою жизнь.

Записала Юлия Гармашова

История Славы (город и год рождения неизвестны)
Человек, чья история изложена ниже – умер. Его нет больше с нами. Он умер, не сдавшись нашей болезни, наркомании. Она не справилась с ним, и убила его по-подлому, в спину, своими последствиями. История собрана из его высказываний на Интернет - форуме для общения выздоравливающих наркоманов.


Надеюсь, эта история поможет нам сберечь память об ушедшем брате, мужественном, добром и искреннем человеке.

Я с детства был очень общительный, легко сходился с людьми, быстро налаживал контакты. Но в последние годы общение тоже для меня стало проблемой. Сейчас уже конечно поменьше, но было время, я даже на улицу боялся выходить. Никого к себе домой не пускал, гасился по страшному. Сначала этот страх приходил из-за употребления, вмазанный или пьяный ты ведёшь себя одним образом, а трезвым я и не знал, как надо себя вести.

Следующие припарки стали появляться в длительной трезвости. Нет, сначала наоборот всё шло прекрасно, я, наверное, и рта никогда не закрывал, но где-то через полгода трезвости я стал гонять, что меня перестали понимать, что я стал неинтересен людям и т.д. Это сейчас я понимаю, что привык быть центром внимания, а через какое-то время все уже всё друг о друге знают, и отношения переходят на новый уровень. Но тогда я этого не понимал, а просто стал торчать, потому что перестал понимать, как надо общаться. А под дурманом-то легко, всё сразу встаёт на свои места, и все комплексы испаряются сами собой.

Я по натуре своей доверчивый, мягкотелый. Попал в тюрьму в 14 лет. На этапах хорошие мужики со "строгача" учили меня никому не доверять, учили, что большинство сидящих - это стервятники, и задача у всех одна - задавить более слабого. А если ты доверчив, то много рассказываешь о себе, о своих слабостях и т.д. Входят в доверие, узнают многое о тебе, что у тебя в душе и...бац, и используют тебя в своих целях. Всех по-разному. Но факт один, боль очень сильная, вплоть до слёз сердца. Тысячу раз зарекался себе быть холодным, хитрым, недоверчивым и т.п. Но проходило время, и я опять к кому-нибудь привязывался и доверялся. В общем 5 лет сидел, и все 5 лет обжигался.

Освободился, по идее, уже наученный опытом, многие считали, что я должен быть "волком", но я до сих пор доверяюсь и обжигаюсь. Разговаривал с одним хорошим человеком и рассказал ему всё это, и спросил это что? Или я дурак, что жизнь меня учит-учит, а я по старому поступаю или ещё, что? Думал, что со мной, что-то не в порядке, а он мне сказал: Слава, ты просто добрый человек и любишь людей. И соответственно ищешь друзей и ты поэтому и доверчив и искренен. И это у тебя в крови, в твоей натуре. Ты будешь таким всегда, хотя опыт тоже не проходит даром, но озлобиться ты не озлобишься.

Мой последний срыв тоже начинался с бухары. Да и вообще по ходу все мои срывы начинались с синевы. Я и вообще начинал в молодости с бухары. Первый наркотик, который я употребил, это и был алкоголь, и он мне понравился с первого раза. Потом сразу таблетки с пивом, потом нюхарка, анаша, одеколон, огуречный лосьон, димедрол по венам и только потом "чёрный". Тогда ещё не было ни героина, ни фена ни т.п. Мак, колесня и эфедрин с микстуры от кашля. А сейчас чего только нет!? Хоть зажрись, хоть каждый день новый наркотик пробуй. Ну, а вообще я, когда срывался никогда не ходил на Группы это был мой принцип. На фиг ходить, если останавливаться я не хочу?!

Я когда срывался, сразу сообщал кому-нибудь с группы по телефону, что я в ауте и как только дойду до очередного дна, вернусь. Но с каждым разом дно всё опускалось ниже и ниже, и уже смерть перестала останавливать.

Но сейчас остановился. Надолго ли не знаю. Даже не знаю, что меня держит.

Я женат уже 6 лет. Второго мая отмечали. Моя жена никогда не пила и не кололась. Ходит на Группу для созависимых. Сегодня статью в газету написала про Аланон. Она вышла за меня, замуж зная, что я наркоман, и на момент знакомства я уже был парализован и сидел в коляске. Вообще многие её до сих пор не понимают, почему она это сделала. Здоровая, симпатичная женщина. Правда она в Церковь ходила тогда в протестантскую. Как только со мной сошлась, из Церкви её "попросили". Я её часто спрашиваю, почему она выбрала такую нелёгкую жизнь со мной, на что она отвечает, что любит меня.

Ещё один путь - это обрести Бога, Высшую Силу и не будет одиноко, потому что вы будете в прямом общении с Ним. Пусть хоть весь мир отвернётся от тебя, а Он будет с Тобой. Но тогда встаёт другой вопрос, как обрести с Ним отношения? Как обрести Высшую Силу? И как с Ней общаться? Вот здесь тоже каждый думает по-разному. Я одно время общался с Ним через Его Слово - Библию. Потом отошёл от этого, хотя вера осталась или знания об этом остались, но само общение было утеряно.

Потом когда я думал, что уже не выживу, я услышал Его голос через Программу и стал общаться с Высшей Силой через Шаги, Традиции, Программу, Группу и т.д. Но и это я утерял.

Сейчас пытаюсь вернуться назад, но, что-то мешает, как когда-то уже было с Библией, и с Церковью. Пытаюсь читать духовную литературу, работать по шагам, пытаюсь общаться со старыми знакомыми из Анонимных наркоманов , но не идёт, пустота какая то, бездуховность, холод, мрак, непонимание, предубеждение и мёртвость. Не оживает ничего. Я также верю и знаю, что Программа не умерла, что Высшая Сила желает вернуться в общение со мной, что Она хочет мне помочь, но, как будто, что-то умерло. Может, это я умер?

Но на сегодняшний день мне дают жизнь эти форумы (имеется в виду Интернет форум для общения выздоравливающих наркоманов – от редактора).

Вот честно скажу, это пока единственное, что держит меня на плаву. Если бы я не мог искренне высказываться, я бы уже наверно давно умер. Я ведь не раз уже пытался покончить с собой, а вот живу, и до сих пор не могу понять, для чего меня Высшая Сила ещё держит здесь на Земле. Иногда мне кажется, что я должен, что-то ещё сделать, а вот чего - не могу понять.

Интересно, а как возвращается здравомыслие? Как приходит это желание заново бороться за свою жизнь? Сама перемена это ведь, наверное, и есть чудо Программы, когда человек загорается идеями выздоровления, шагов, Групп и т.д. В общем, я не одинок с вами, может потому что среди нас находится и Бог? И даёт нам взаимопонимание и через это поселяется в наших сердцах.

Я рад, что смог выговориться немного сейчас. Надеюсь не в последний раз. Берегите себя и не скучайте. Пока, до встречи. Не судите меня строго, если я в чём-то ошибаюсь.

А вообще я сейчас подумал: что я стараюсь в каждом топике, что-нибудь да написать? Что мной движет? Я не особенно умный, чтобы кому-то пользу какую-то дать. Не излагаю доступно и красиво, а вот тянет и тянет вам писать. Почему-то хочется делиться своим опытом, мыслями. Может как раз здесь на форуме я не испытываю страха, одиночества.

Я вас всех уважаю и люблю.

Добавлено в закладки: 0

По данным исследований, если человек попадает в зависимость от наркотика, это рабство продолжается в среднем десять лет. В течение этого времени человек пробует различные наркотические вещества, изменяет формы и дозы приема, неоднократно пытается вырваться, с большим или меньшим успехом, проводя от нескольких дней до нескольких лет в относительной свободе, а затем снова погружаясь в пучину зависимости. Как правило, если человеку удается пройти через все эти годы и выжить, несмотря на передозировки, попытки самоубийства, болезни и многие другие опасности, он или она бывают, как правило, выпущены на свободу – хотя часто это освобождение лишь условно. При этом ни в одной статистике мира не отражено число тех людей, которые употребляют наркотики время от времени, не допуская ни увеличения доз, ни учащения приемов. Между ними и наркоманами такая же разница, как между тем, кто позволяет себе выпить по случаю праздника, и тем, кто ни дня не способен прожить без алкоголя и глубоко физически страдает, когда ему не дают выпить. Опасность состоит в том, что никому не дано предугадать, к чему может привести невинный эксперимент с веществом, изменяющим сознание. Удастся ли вам зайти в эту клетку и беспрепятственно выйти, или же дверь ее захлопнется за вами на много лет? Многое зависит, с одной стороны, от вида наркотика, с другой – от психического, физического и генетического склада человека, с третьей – от жизненной ситуации, с четвертой – от возраста, с пятой… Известно немало случаев, когда непреодолимая потребность в наркотике возникала уже с первого приема.

Саша, Толик и Максим – наркоманы. За те несколько лет, что продолжается их личная история с наркотиками, они прошли путь от эйфории до многократных и отчаянных попыток освободиться от власти вещества. Они искали спасения от одного наркотика в другом. Когда после многих физических и душевных страданий им удавалось на мгновение вырваться из плена, они вскоре понимали, что цель еще далеко. Их путь к свободе – нелегкий, полный неожиданных поворотов и досадных возвращений назад – продолжается ежедневно, ежечасно.

ТОЛИК:

Сейчас мне 23 года. Отучился в школе до 8 класса, потом 3 года в училище. Там все и началось с анаши и с пива. Свой первый косяк анаши я выкурил в лет в 14-15. Потом устроился работать на Арбат, это тогда называлось “утюжить.” Мы продавали иностранцам кроличьи шапки – ” рэбиты “, часы, матрешки, нам платили долларами, а мы потом и доллары продавали. Наваривали и с валюты и с товара. У нас стали появляться деньги. Рядом с нами все время были люди криминального плана – как бы наша крыша, которым мы должны были платить. Естественно, вместе после работы отдыхали.

Там я впервые укололся винтом. Я кололся, потому что хотел прихода. Потом некоторое время тоже отлично – эйфория, все вокруг прекрасно. Но часов через 10-12 наступает дичайшая депрессия, полное опустошение. Люди, которых готов был расцеловать, которым в любви всем подряд признавался, внезапно кажутся резиновыми куклами и ублюдками. Даже воздух и стены вокруг становятся серыми, зловещими и пустыми. Я “присел” на винт с первого укола – на пять лет. Из этих пяти лет три года я торчал вообще плотно – не вмазывался только когда спал и ел. Все остальное время сидел на игле. От винта нет физических ломок, но есть дикая, непреодолимая психологическая зависимость. Через три года появились ЛСД, кокаин, героин – экзотика. Начал чередовать: перемежать: когда кислотой закинешься, когда героином. Но главным моим наркотиком был винт – я за него все готов был отдать. Так оно и было – все и отдавал.

Криминал

Единственная проблема была – стало не хватать денег. Одно время я даже покрадывал, “разводил” людей, обманывал на деньги. До сих пор не понимаю, каким чудом не угодил в тюрьму. Не всем моим знакомым так повезло… Сейчас самому не верится, какими ужасными способами я тогда зарабатывал деньги. Например, те, кто торговал матрешками на Арбате, оставляли свои вещи, чтобы с собой не таскать, в местных квартирах – платили какие-то деньги хозяевам. Мы такую квартиру вычислим и заходим – внешне все вроде друг на друга похожи, хозяин и не отличит – те, не те… Брали чужие сумки с вещами и уходили. Кто-нибудь при этом стоит, бубнит, хозяину зубы заговаривает – а под винтом это очень хорошо делается: можешь говорить без остановки на любые темы. Или еще я мог поныкать у человека деньги, сказать, через 15 минут принесу, взять деньги и уйти. Я прогонял какую-то телегу, мол, ты не волнуйся, я сейчас вот тут мигом – и просто отставал, исчезал с деньгами: у меня была тысяча ходов, заранее заготовленных. Сейчас я так не могу. А еще я таскал из дома все, что мог, – телевизор, магнитофон, мамины вещи, золото. Или варил для кого-нибудь винт и за это брал себе часть.У меня были сотни знакомых, каждого я считал за лучшего друга и гордился, что вокруг меня такие отличные люди, хорошие, модные. На самом деле все это было ложью и откровенным паскудством, но я тогда этого не видел. Постоянно в иллюзиях находишься – каждый человек для тебя друг, ты ему готов все отдать. А потом понимаешь, что тобой просто попользовались. Больница. Все это стало невыносимо, к тому же денег не было: работать я нигде не мог.

В общем, я лег в больницу – в наркологию: сам, добровольно пошел. Мы все обсудили с матерью и решили, что мне надо лечиться. На самом деле, лечения там не было абсолютно никакого. Ни чистки крови, ни психологической помощи. Наоборот, все медсестры и врачи относились к нам пренебрежительно. У меня была непреодолимая психологическая тяга к наркотику, мне нужно было с кем-то поговорить об этом, получить грамотный совет, а вместо этого мне давали таблетки – барбитураты, кололи галопиридол, аминозин, и я просто лежал как бревно – и все. Лежишь двое суток от этих уколов в ужасном состоянии: вроде бы спишь, но это не сон – это можно сравнить с тем, когда съешь таблеток 20 снотворного. Есть еще магнезия-сульфат терапия – ее называют “горячий укол”, это просто пытка. В основном там лежат опиушники. Перекумариваются, уходят и опять колются. Для того только туда и приходят, чтобы переломаться, когда у них нет денег на героин. Они идут и на халяву там переламываются, потом выходят и опять торчат. А еще я видел в больнице молодых мальчиков. Ребенку 15-16 лет, он пару раз вкололся – и его закрывают в больнице… Это все равно, что малолетнего посадить в тюрьму: он всему там научится и станет действительно закоренелым. Так и здесь: если в больницу попадает молодой наркоман, который только начал – его напуганная мама туда упекла – он выйдет уже матерым. В больнице наркотик делают из всего: из любых таблеток можно все, что угодно, выбить и вмазать. Торчат там все. У мальчика там и круг общения будет особый: знакомства, новые точки, где можно купить, барыги, обмен телефонами… Отлежал я в больнице 28 дней. Мне поставили диагноз и взяли на учет. Потом я еще раз попал в ту больницу – уже в реанимацию с передозом.

Вышел из больницы и начал употреблять героин, черное. Исключительно для того, чтобы не колоться амфетаминами – винтом в частности. Но я все равно, до сих пор хочу винта и не могу о нем не думать. Я продолжаю оставаться винтовым наркоманом – только что не употребляю винт на сегодняшний день.

Здоровье

Мне 23 года, а у меня практически не осталось своих зубов, вся челюсть вставная – кальция не было в организме. Та же проблема почти у всех моих друзей. У меня гепатит В и С, не могу некоторые вещи есть – сразу начинает тошнить. В перспективе – цирроз или рак печени. В мои планы входит дожить хотя бы лет до 30-40, но я не знаю, удастся ли. Я вначале не думал об опасности, я вообще ни о чем не думал, торчал и все. Сейчас тоже много таких молодых, их лозунг: “Торчал, торчу и буду торчать!” Им бы побольше информации о последствиях всего этого. О том, кем они станут через несколько лет. Когда я начинал, были другие времена. Тогда мы не слышали, что бывает такая болезнь, как гепатит, что можно заразиться через иглу. А теперь еще и СПИД. Раньше и героин для нас был все равно, что СПИД, – заграничная экзотика. Теперь все спустилось вниз: и героином колются все, вплоть до бомжей, и заразиться может любой. Неважно, что ты употребляешь и сколько у тебя денег. Если мы будем сидеть вдвоем и кумарить, и у нас будет один шприц на двоих, я в первую очередь буду думать о том, как мне вмазаться. После того, как уколюсь, я, возможно, подумаю, чем ты болеешь и что я занес себе с твоим шприцем: гепатит, сифилис или СПИД. Говорят, что наркоманы не боятся умереть. Это до поры до времени. На начальной стадии, действительно, думают: пусть я проживу свою короткую, но яркую жизнь. А потом становится физически больно, потому что сгорела печень, и появляются вполне реальные мысли о смерти. Для многих это стимул бросить наркотики. Торчишь, вроде бы кайф, а на самом деле кайфа-то из пяти – шести лет, которые торчишь, хватает на год, а все остальное время – депрессии, боль и угрызения совести за то, что ты делаешь с собой и с близкими.

Шрамы в голове

Но самое главное – я не мог предвидеть, какие последствия будут у меня с головой. Я чувствую, что винт оставил на моей психике такие глубокие шрамы, которые уже никогда не пройдут. У меня иногда бывают срывы, когда я беру, что под руку попадется, и швыряю, бью посуду в доме. Могу в такой момент кому-то ни с того ни с сего позвонить, нагрубить. Когда принимаешь любой наркотик, особенно винт, в голове странные вещи творятся. Мы называем это “подсаживаться на измену” – когда чего-то боишься, а чего – непонятно. Одно время мне казалось, что за мной постоянно следит милиция. Я мог сидеть по трое-четверо суток дома и не выходить на улицу, потому что боялся, что меня выследят, поймают. Или ехал куда-нибудь к друзьям в Выхино, в Чертаново, и не в состоянии был оттуда уехать по неделе, по две. Помню даже, как мы по несколько недель сидели в подъезде. Брали винта, трескались – и по трое суток находились в одном подъезде, просто сидели там, потому что не могли выйти на улицу. Какие мы. Я могу на улице, среди толпы прохожих, отличить винтового человека от героинового. Как? По одежде, по манере поведения, по движениям. Винтовые и вообще те, кто употребляет стимуляторы, – это резкие движения, быстрая, без остановок, речь. Они постоянно оглядываются назад, обгрызают до мяса ногти, у них мания преследования. Винтовой может долго точить карандаш и опомнится только после того, как сточит весь карандаш до основания и примется за собственный палец. В руках у винтового – зажигалка, ручка, пачка сигарет – по пять-шесть предметов одновременно. Ходишь, не знаешь, что с ними делать, куда их деть. И лица у них характерные: нос, глаза – и две ямы вместо щек. Опийные люди наоборот, совершенно спокойные, сонные. В фильме “Криминальное чтиво” есть такой момент: один из главных героев укололся героином и едет в машине. И при этом у него характерное лицо, как бывает под героином: глаза как бы опущены. Я часто встречаю людей на улицах в таком состоянии: человек словно спит чуть-чуть – я уверен, что во многих случаях это героин. У них постоянно прожженные штаны, потому что сидишь, куришь, прожигаешь одежду, диваны ничего не замечаешь. На руках следы от ожогов. Опиушники вообще-то народ спокойный, они бывают нервными только на отходняках, когда отпускает. На отходняках у них чуть до драки не доходит. Причем абсолютно ни с чего – поводом может послужить любая мелочь.

Без иллюзий

Я уверен, каждый наркоман внутри себя хочет бросить, но не может. Он хочет остановиться, но утром просыпается и опять едет на Лубянку и мутит наркотики и говорит: я так устал, так хочу остановиться, но не может. Вся жизнь его уходит на это. Точнее, это не жизнь. Это иллюзия жизни. Я хочу верить, что эта болезнь хотя и страшная, но излечимая. Но на своем опыте я убеждаюсь, что стоит слезть с одного наркотика, как пересаживаешься на что-то другое. Я не могу вспомнить ни одного дня, когда бы я ничего не употреблял. Минимум, что я делаю, – это беру бутылку водки и выпиваю ее целиком. Я просто уже не могу находиться в трезвом состоянии и смотреть трезвыми глазами на то, что происходит вокруг…

САША:

Мечта детства

О наркотиках я услышал еще в детстве, в школе, и мне жутко захотелось попробовать. Это были дешевые познания, непонятные, расплывчатые. Все в то время было зашифровано. Восьмой класс, мне было 14 лет, и тогда я, конечно, еще ничего не принимал. Но мне очень хотелось попробовать – и я этого в конце концов добился. Я подрос, стал вести экстравагантный образ жизни: был панком, ходил с красными ирокезами, в черном галифе, с нацистской повязкой. Люди постарше плохо меня воспринимали, все пытались ударить клюшкой. В первый раз я попробовал так называемую “мульку”. Мне не понравилось, я вообще к стимуляторам отношусь плохо. Потом я начал курить травку, это было весело: прилив чувств, энергии, казалось, что-то новое открывается.

Мы как раз тогда начали заниматься музыкой с другом – он сейчас сидит за наркотики. А потом я поехал в Прибалтику – там есть одно знаменитое место, о котором я узнал от хиппи: они как раз всей компанией туда собирались, и я напросился с ними. Первое, что я сделал, когда приехал, – это пошел на дербан за маком и укололся в первый раз. Я сам сделал себе укол и почувствовал себя настолько круто… Мы лежали втроем в палатке, разговаривали, и было ощущение, что когда замолкаешь и уходишь в свои грезы, общение все равно продолжается – без слов, на подсознательном уровне – и все это чувствовали. Опиум заворожил меня, и с того момента я стал употреблять его сначала время от времени, потом все чаще и чаще. Сейчас молодежь 14-16 лет начинает колоться лишь из-за того, что это модно. Смотрите, я вмазываюсь, я крутой… Мы начинали совершенно по-другому. Это было что-то возвышенное… Я пытался писать стихи, мы делали свою музыку, у нас был стимул употреблять наркотики – от них мы чувствовали себя по-другому.

Правда, со временем все перешло в совершенно другую стадию. Это была полная зависимость, система, и уже было не до чего. Не надо было ни стихов, ни музыки… Да и некогда было заниматься творчеством: все мысли только о том, где бы достать наркотик и уколоться.

В начале 90-х я познакомился с парнем, которого сильно полюбил. Он пытался вытащить меня из наркотиков. Но вдруг появилась такая вещь, как ЛСД, и я сам не заметил, как провел на нем полтора года. Первые полгода я принимал его орально и на кишку, а остальной год вводил уже внутривенно, причем в бешеных количествах. С мальчиком мы расстались: он отчаялся и ушел. А мы уже начали было думать о том, чтобы жить вместе. Эта окончательная размолвка сильно задела за душу. Когда мы с ним разошлись, я словно потерял якорь и начал колоться очень плотно – пять лет провел в системе, то есть каждый день. Я все это время жил один, никакой личной жизни не было. Недаром есть такое выражение: “опиум заменяет вторую половину”. Когда я начал повышать дозу и кололся все чаще, мне уже не надо было секса. Можно сказать, я сам себя трахал иглой. Мне было все безразлично. Только доза и игла.

В системе

Сначала физической зависимости, ломок не было, но были кумары – психологическое хотение наркотика. Но чем дальше это заходило, тем сильнее психологическая зависимость переходила в физическую. При постоянном употреблении героина быстро происходит привыкание, и дозу приходиться все время повышать. Моя доза за пять лет подскочила с одного кубика до 10 кубов. Под конец я делал себе за один раз целый стакан соломы, а если бы было десять стаканов, я бы сделал все 10. Как ни удивительно, но какое-то время мне еще удавалось работать на хорошей работе и неплохо зарабатывать. Конечно, приходилось все время шифровать – то есть скрывать, что я наркоман.

Но разумеется, так не могло продолжаться долго. В конце концов я дошел до того, что потерял сначала работу, а потом все, что у меня было ценного. По венам пошла вся радиоаппаратура, вся хорошая одежда, две машины… Когда все, имевшее ценность, было продано, пришлось искать пути заработать на дозу. Я хорошо умею варить черное, и меня часто приглашали это делать. Для меня это стало все равно, что ходить на службу: встать с утра, обзвонить людей. Если у кого-то есть деньги и нужен наркотик, достать им, приготовить и взять свою часть.

С каждым днем приходилось задирать себе дозы, все больше, все круче. А кайфа как такового уже не было – была уже такая стадия, когда наркотик нужен лишь для того, чтобы почувствовать себя нормальным человеком. Организм перестроился: делаешь себе дозу и сразу встаешь, идешь кушать, умываешься, делаешь какие-то дела. А если нет наркотика, ты просто лежишь и не в силах даже дотянуться до телефона, чтобы позвонить, найти наркотик.

Грызешь табуретки, плачешь, мысли исключительно суицидальные. Это очень страшно. Не пожелаю испытать это злейшему врагу. У меня было много суицидальных попыток. Пытался застрелиться, но первый патрон оказался холостым – что-то меня уберегло. Однажды съел восемьдесят таблеток транквилизаторов – это намного выше смертельной дозы. Но мой организм, видимо, настолько привык ко всему этому, что я выжил. Самое главное – я чувствую приближение очередного срыва где-то за неделю. Я знаю, что мне снова захочется себя убить. Я пытаюсь загасить это чувство наркотиками, но мне это не помогает, а только усугубляет. Можно сказать, что суицид для меня стал образом жизни.

Меня два раза обвиняли по 224 статье, которая сейчас стала 228, – приобретение, хранение и употребление наркотиков. По ней полагалось принудительное лечение. Я приезжал в милицию, а мне говорили: зачем ты приехал? Я им: вы же вызывали… Езжай, говорят, привези свою мать. Мама все понимала, брала какие-то деньги, ехала, отдавала им, и меня на время оставляли в покое. Милиция меня задерживала много раз. Если ничего с собой нет, посидишь в отделении – и отпустят. А если найдут наркотик, – тогда все. Но бывают случаи, когда тебе подбрасывают героин в карман: сдавай барыгу, а то тебя посадим. Если у тебя есть какие-то деньги на кармане, ты из милиции абсолютно пустой уходишь.

Попытки бегства

Я понял, что опустился в жуткое болото и теряю все, что было мне дорого. За те пять лет, что я сидел на наркотиках, я пытался переламываться три раза. Первый раз я уехал из города и выдержал без наркотиков все лето. Во второй раз я пытался переломаться с помощью винта. Шесть дней подряд кололся винтом, чтобы не было ломок от героина, после чего у меня с головой стало совсем плохо. Продержался без героина всего недели две, не больше. Третий раз я понял, что теряю свою семью – они полностью меня отделили. И еще мне было ясно, что если я буду продолжать колоться, вгоняя себе по 50-70 кубов в день, мне останется жить от силы год. Это меня напугало.

Лег в психиатрическую больницу, лежал два с половиной месяца, а потом уехал в деревню и прожил там с мая по ноябрь. Все это время я не принимал наркотики, только раза два пил водку, хотя я ее не люблю, и раза два – таблетки, барбитуру.

Больница мне помогла – наверное, потому что врач попалась хорошая. Она меня сильно интриговала: вроде бы проявляет внимание, а вроде и нет. А мне безумно хотелось общения, мне хотелось все, что во мне наболело, кому-то выразить. Иногда она это позволяла. Меня закормили нейролептиками – они полностью отбивают желание что-либо делать, под ними можно только спать. Но это даже хорошо. Это помогло переломаться.

Потом меня отыскала одна моя знакомая, которая в последнее время очень серьезно обратилась к религии. Мы поехали с ней в Переяславль-Залесский, она водила меня по монастырям, по скитам. Мне предлагали остаться в скиту: меня поразило, что там ко мне прониклись, поняли мою проблему – что я наркоман, что мне тяжело, что хочется со всем этим закончить. В какой-то момент мне действительно захотелось остаться там, в скиту, но я почему-то не остался. Вернувшись домой, я в тот же день уехал на дачу и был удивлен – меня не ломало вообще. Видимо, от поездки я получил очень сильный духовный заряд.

Но когда через неделю надо было ехать в Москву, я сразу почувствовал всю эту грязную энергетику города. Тут же начал хвататься за телефон, чтобы найти наркотик, сделал три звонка – хорошо, в тот раз никого из знакомых не оказалось дома. Труднее всего выйти из тусовки, из самого процесса. Все мои друзья колются, и если я перестаю колоться, я должен поменять всех друзей. Неделю-полторы после того, последнего случая я держался, а потом опять произошел срыв. У друга уехала мама, они собрались, а варить хорошо не умели. Я им сварил и себе поставил такую дозу, что чуть из ботинок не вылетел…

МАКС:

Мне 21 год. Впервые я попробовал героин два года назад. Мы сидели на лавочке около подъезда – нас была группа друзей, мы работали, отдыхали вместе. Вдруг подбегает к нам человек и говорит: у меня есть героин. Я, конечно, слышал раньше это страшное слово – героин. Они уговаривают – давай, давай, а мне страшновато. Спрашиваю: а с него ломает? Отвечают: чуть-чуть ноги поболят, недельку перетерпишь, ничего страшного. Попробуй – только один раз. Ну, занюхали дорожку. Понравилось – погружаешься как бы в вату, хорошо так… На следующий день – еще одну дорожку, потом три, четыре. А потом произошел момент – я его до сих пор ярко помню: ехал я в лифте с ребятами, и вдруг у меня начинают болеть ноги – это один из первых признаков зависимости от героина. Меня это так напугало, что я буквально закричал: ребята, я наркоман! Для меня это был сильный удар. Я не хотел быть наркоманом. Я знал нескольких наркоманов, это были люди-зомби, я не хотел быть как они. С тех пор я и начал с этим бороться. Пытался не нюхать один день. Но чем я мог себя поддержать, снять эту боль? Анальгин, баралгин не помогали.

Лечь в больницу я еще не был готов. Я продолжал нюхать героин. А потом у меня произошел конфликт с теми ребятами, и я с ними расстался. К тому времени у меня рассыпались большинство зубов. Были сильные боли, я не спал ночами, сидел на снотворных. За месяц боли вроде бы прошли. Я встретил хороших людей, нашел интересную работу, появились свободные деньги. Я изо всех сил держался, мне было стыдно перед друзьями, что я опять начну. И все равно – теперь я знаю – это всю жизнь идет за тобой. А я всего-то употреблял три месяца, причем не колол еще, а только нюхал. Дальше было хуже.

Итак, у меня появились деньги, которые я сумел скрыть. Дело в том, что мои друзья контролировали меня, следили, куда я хожу, кому звоню – ради меня же, чтобы я опять не начал. Но как-то раз я встретил человека, у которого героин был с собой, и устоять оказалось невозможно. Я снова стал нюхать, скрывая это от всех. Но близкие люди стали замечать мои маленькие зрачки, которые на ломках становились огромными, мою нервозность. Денег на героин уходила масса – от 50 до 100 долларов в день. Я его нюхал и курил, и кайфа уже не было, а было лишь утоление боли, причем грамма героина в день мне уже стало не хватать. Тогда я купил себе шприц, растворил в воде небольшую часть моей дневной дозы и укололся – и почувствовал прежний кайф. С тех пор я стал колоться; доза поднималась и поднималась.

Ломка, соответственно, стала тоже намного сильнее: те боли, которые были раньше, когда я только нюхал, теперь казались мне ерундой. Ломка наступала каждые три часа, и надо было снова колоться. Какая работа, какая любовь? Невозможно совмещать обычную жизнь нормального человека с жизнью наркомана. Есть такое понятие – “золотая доза,” т.е. та, которая тебе нужна, которую ты можешь выдержать. Чуть больше – будет передозировка и умрешь. У меня была своя золотая доза, я делил все это количество на несколько горок и делал себе уколы по шесть раз в день, через определенное время, чтобы не было ломки. На работе у меня были друзья, которые увидели, как я изменился за год употребления героина. Все мысли, все деньги уходили на наркотик: пальцы мне были нужны, чтобы звонить барыге, ноги – чтобы за этим бежать, деньги – чтобы за это отдать. Друзья понимали проблему наркомании, потому что многие из них сами нюхали кокаин – и по сей день нюхают, не считая себя наркоманами.

Предложили мне лечиться, и я согласился. Вызвали доктора по объявлению, чтобы сделать детоксикацию – очистить организм от героина. Один такой вызов стоит 150 долларов. Буквально за час до его приезда я укололся очередной дозой. Доктор узнал, какая у меня доза, поставил капельницу, и я куда-то провалился. Очнулся и чувствую, что схожу с ума. Спросил, сколько дней я лежал, мне говорят – 14. Меня уже не ломало, не болели кости, но оставалось желание: мне все казалось, что в последний раз я укололся не 14 дней, а лишь пару часов назад. Физическая ломка по героину очень сильная: потеешь, поднимается температура, болят все кости, сводит суставы. При этом одно желание – устранить боль. Эта боль такая сильная, что некоторые люди совершают самоубийство. В тюрьмах, насколько я знаю, немало случаев, когда наркозависимые опиумной группы вешались во время ломок. Но когда врач снял мне эту боль, осталась психическая ломка. Я не знаю, что сильнее.

Я решил все же лечь в наркологическую больницу. Опять мне ставили капельницу, чистили кровь. Психологической помощи, правда, не было: врачи наркологи, дяди лет по 40-50, которым до нас дела нет, бегло спрашивали: “Ну, как ты сегодня?” А как я сегодня – мне кучу таблеток дали, капельницу прокапали, укололи, я лежу и как бы сплю все время.

Выписался из больницы, мне стало гораздо лучше. Я радовался от себя, я был счастлив, что у меня ничего не болит, мне можно не колоться. Но воспоминания не ушли: снились шприцы, доза… Я просыпался в холодном поту. Правда, колоться во сне никогда не получалось: подвожу иглу к вене и сразу просыпаюсь.

Прошло три месяца. Как-то случайно встретил на улице знакомого, спрашиваю его: “Ну что, колешься?” “Колюсь.” “А я не колюсь.” Я чувствовал гордость, что я не колюсь, что у меня больше нет этой зависимости. И вдруг почему-то спрашиваю его: у тебя есть с собой? Он говорит: есть. А дашь? Дашь. И я опять укололся.

Я опять начал колоться, опять стали приходить ломки. И тут мне встретился один мой старый приятель, который колется винтом. С тех пор я пересел на винт. Многие люди, пытаясь хоть как-то себе помочь, пересаживаются с одного наркотика на другой: кто с винта на героин, кто, как я, с героина на винт.

У меня прошла героиновая зависимость, но присутствует винтовая.

У нас еще называют винт “первитиновая кислота.” На самом деле никто точно не знает, какая это кислота, она не указана ни в одном известном мне справочнике. Тем не менее, винт варят многие, хотя мало кто умеет его варить по-настоящему. Если с героином известна доза, то здесь никогда заранее не знаешь, как будет. Почему это называется “винт,” что означает, как расшифровывается – тоже не знает никто. Это психостимулятор. Первое время чувствуешь себя просто суперчеловеком, Рэмбо. Можешь не есть сутками. У меня был рекорд – я не ел четырнадцать дней. Ходят легенды, что винт колют диверсантам, террористам, которым нужно пойти и сделать свое дело, не чувствуя страха, усталости, голода. Среди бандитов и воров существует категория людей, которые всю свою деятельность строят на употреблении винта, т.к. под винтом на некоторое время обостряется чувствительность, зрение, подвешен язык.

Я видел, как рядом со мной люди сходили с ума. Им казалось, что все вокруг предатели, враги, все тебя ненавидят, ты всех ненавидишь. С таким состоянием немногие справляются. Мне повезло, меня научили с этим справляться: бороться с галлюцинациями, например. Эти галлюцинации бывают очень сильные: например, будто ко мне в окно лезут бандиты. Я сижу на кухне и реально вижу, как они лезут, сейчас ограбят, убьют меня. Я должен с ними как-то бороться. Я вроде знаю, что это галлюцинация… а вдруг нет? Стараюсь контролировать себя, отвлекаться, и они появляются не так часто.

Были случаи, когда на пять-шесть человек одна ложка, в которой растворяется героин, и одна на всех игла. А что делать? Время – ночь. Да и не всегда остаются деньги. Потом, допустим, у тебя шприц есть, но только один, а у других вообще нет. А человека рядом с тобой ломает, ему плохо. Приходится давать ему свой или после него брать. Ты знаешь, что впереди ночь, что надо будет колоться сейчас, а потом еще рано утром, что твоим шприцем уже пользовались десять человек, а у тебя нет выбора. Не всегда есть вода промыть шприц от остатков чужой крови. Спрашиваем: “Все нормально, никто не болеет?” Никто не болеет, давай, колись. А про винт многие думают, что он убивает ВИЧ-инфекцию и гепатит, хотя это неправда.

Считается, что винт убьет все. Это очень сильная кислота: если винт чуть-чуть не так приготовить, вена буквально сгорает и лопается. Когда винт попадает под кожу, образуется нарыв. Поэтому винтовые наркоманы о заражении вообще не думают: запускают шприц в одну общую тару. Я сам только недавно узнал, что ни СПИД ни гепатит винта не боятся.

Когда тебя ломает, тебе безразлично, чем ты колешься, – лишь бы уколоться. Бывали даже такие случаи: иголка одна, забилась засохшей кровью так, что не промывается ни слюной, ни водой, а ждут десять человек. Что делать? Отламывают забившийся конец, затачивают оставшуюся часть иглы об лестницу и колются. Процентов 80 моих знакомых не думают об инфекции; процентов 20 – думают, но только несколько человек пытаются предохраняться.

Бросить? Да, хочу. Я уже месяц держусь, не употребляю, и мне хорошо. Но я не знаю, что будет со мной завтра. Наркомания – это такая мания, которая будет преследовать тебя всю жизнь, даже если тебе удастся бросить.

Нехотя я начинаю свой рассказ, из-за собственных побуждений я решил публиковать его анонимно. Этот рассказ можно считать автобиографическим, это в буквальном смысле было со мной в период моего “выживания” из цикла моей “жизни”. Данную тему, которую я буду рассматривать ниже, я считаю очень актуальной не только в моей родной стране Украине, но и в других странах мира.

Всё началось примерно год назад. Я ещё не достиг своего совершеннолетия, и мне было всего-навсего 17 лет. У меня была хорошая компания, я назову лишь часть её, потому что они считаются ключевыми персонажами моего рассказа, на них этот год и будет построен. Это обычные весёлые ребята – Артём, Максим, Саша и Вова. Меня же зовут Андрей. Мы живём в небольшом городке населением приблизительно 100 тыс. человек.

Тёплым августским днём наша компания решила поехать на дачу к другу Владу. Мы часто туда ездили отдыхать, так как его дача была очень близко от города, и она была практичнее всех остальных. За неделю до этого Я с Вовой размышлял и разговаривал на разные темы, не помню уже, как мы заговорили о лёгких наркотиках, но мы точно поставили себе цель попробовать их, когда приедем на дачу к Владу.

На моё, да и не только моё удивление, найти марихуану не составило труда. Мы позвонили всего-навсего одному бывшему однокласснику, и он сказал, что конечно поможет нам в нашем нелёгком деле. После этого наша компания была на седьмом небе от счастья.

Приехав на дачу к Владу, мы сломя голову побежали курить эту самую травку, которую купили через своего бывшего одноклассника. Не буду говорить весь процесс, но могу с достоверной точностью сказать, что было приятное ощущение, по крайней мере, мы так думали. Нам понравился эффект марихуаны и мы решили изредка пробовать её ещё.

Настал сентябрь, время учёбы. Саша уехал в другой город учиться на врача, Вова собирался покорять новые вершины и был готов к отбытию в конце сентября, в новый для него как минимум на четыре года дом – в Польшу. Мы же с Артёмом и Максимом учились в нашем городе, поэтому мы были, друзьями не разлей вода. В сентябре мы курили марихуану уже довольно часто, нам помог пристраститься к этому более сильно одногруппник. Я не буду называть его имени, но именно он, приехав к нам в город, попросил у меня достать ему марихуану. Оказывается этот человек, уже употреблял этот лёгкий наркотик довольно давно, да и не только лёгкий. Я же естественно не мог отказать ему, и решил помочь. Именно этот одногруппник послужил началом моего пристрастия. Так как, помогая ему, я узнал, где можно достать марихуану.

В дальнейшем я заметил, что с его психикой что-то не то. Его диалект и поведение были просто неприемлемы. Этот человек был как животное, да и вёл себя так же. Жаль, что я поздно понял, что это не просто так. И что причиной всего этого поведения послужила марихуана.

Под конец сентября Вова должен был уезжать. И вот последний его день в нашем городе и мы уже в состоянии наркотического опьянения провожаем его. Мы не увидим его ещё долго, разве что только по скайпу. Все мы не заметили или не придали тому особого внимания, что мы уже довольно сильно сидим на марихуане. Это для нас было в некотором смысле ещё баловство. Всё это время мы брали марихуану лишь у своего бывшего одноклассника. Но потом ему надоело, он понял, над какой пропастью весит, мы же этого не понимали. Он дал нам номер некого человека по имени Пётр, кто же знал что это также наш знакомый?

И вот уже ноябрь, мы попросту прокурили весь октябрь. В ноябре мы уже сильно сидели на марихуане. Мы знали, как доставать марихуану не только у Петра, но и у многих людей, которых как личность мы даже не знали. Мы попали в этот круговорот, не осознавая, что происходит, мы звонили и звонили людям, которые могли нам достать этот яд.

Ещё большим для меня шоком было то, что мой лучший друг Вова изменился. По скайпу он рассказывал мне не очень приятные для моих ушей рассказы. Он сказал, что приехав в Польшу, а точнее в город Краков, город студентов. Он нашёл себе компанию, которая ближе ему по душе, это компания наркоманов. За те два месяца, что он был там, он уже крепко подсел на метамфетамин, курил различную химию, пробовал ЛСД и многое другое. Всего за два месяца он скинул больше чем 10 килограмм, всего за два месяца этот человек изменился навсегда. Это уже был не тот Вова, которого я знал, это был не тот Вова, который с энтузиазмом ехал учиться на программиста и в планах строил себе счастливое будущее. Это был просто не Вова, из его уст звучали слова: “ А зачем мне доживать до старости? ”. Я был просто ошарашен. Я понял, что потерял друга, он уже не будет таким как прежде. Я очень сильно хотел ему помочь, но что я мог сделать, если я нахожусь в тысяче километров от него, да и тогда ему было плевать. Самое страшное то, что он рассказывал, как это можно достать прямо в центре города в магазинах, что даже есть сайт, который он мне показывал, где можно купить отраву в амулетах, а ведь это страна Евросоюза…

Настал декабрь. Мы уже не видели ни какого мероприятия без марихуаны. Мы строили планы как, где и сколько будем брать. Большим для меня шоком оказался некий факт. Мы брали марихуану уже у многих людей, но я не мог даже подумать, что при продаже травки рядом со мной будет стоять милиционер из ОБНОНа(Отряд по Борьбе с Незаконным Оборотом Наркотиков), и что именно он окажется лучшим другом того кто ту самую травку и продаёт. В декабре всё изменилось, изменился в первую очередь Я, жестокость начала владеть мной, что послужило причиной первого шва на моей ноге. Всё чаще и чаще Я, Андрей и Максим начали курить травку. В конце декабря должен был приехать Вова и привезти своих польских гостинцев, естественно это были не простые гостинцы.

По приезду Вовы я понял, что это вообще не тот человек, с которым я прощался всего три с половиной месяца назад. Но и мы уже были не теми людьми, которыми были раньше. Вова стал разъезжать по Украине к своим друзьям, чтобы понюхать матамфетамина. Он сильно подсел и уже не мог жить без дозы.

Настал новый год, съехались все друзья кроме Максима, он решил остаться дома из-за финансовых проблем. Все, кроме двух людей курили с нами марихуану. У Вовы же с собой был так же первитин, который Я, Вова и Артём успешно пустили по ноздрям. Два дня в наркотическом угаре мы бегали по дачному участку и в лесу. Уже тогда я начал задумываться, правильно ли мы проживаем свою жизнь…

Время летело, Вова снова поехал в Польшу, я думаю, не стоит говорить, сколько раз мы с ним курили марихуану. Да и вообще не стоит говорить, как часто мы делали это в январе. Одно скажу, что уже в январе была очень неприятная ситуация с ОБНОНом, нас поймали с поличным, не важно как. Это неплохо ударило по нашим кошелькам, нам пришлось отдать немало, хотя и немного денег. И мы с Артёмом просто клялись, что мы больше не будем курить. Да только куда там? Уже через неделю мы звонили одной личности, с которой мы познакомились чисто случайно, его зовут Сергей, и он также продавал нам марихуану.

Мы стали курить так часто, что уже терялись в днях. Нас удивила новость о том, что наш друг Саша, который неоднократно курил с нами, начал точить на нас зуб. Просил друга Максима проделать аферу, чтобы милиция сделала обвал на гараже, там, где мы часто любили покуривать травку. Мы были удивлены этому, это даже нас шокировало. Естественно после того как мы это узнали, мы не сообщали Саше, что знаем правду, мы просто от него отдалились. Этот человек начинал гнить в моральном смысле. Саша курил, нюхал, и даже ел галлюциногенные грибы, и сам осуждал нас. Этот человек живёт по принципу хамелеона, когда он рядом с нами он может себе позволить покурить и даже сесть после этого за руль. Но при девушке он совсем не тот человек, он осуждает нас, рассуждает какие мы плохие, и он говорит это не из-за простого прикрытия, он говорит это искренне. Этот человек, который утопает в своей лжи, он пытается обмануть самого себя и этим обманывает других. Он скрывает много информации от своей девушки, которую ей категорически запрещено знать. И самое главное, что в периоды его осуждения, когда он пытается донести нам что наркотики плохо, когда он сам находиться на обычной передышке не более того. Он считает, что лучше пить, пить как не в себя. Заливаться отравой, пить огненную воду и курить сигареты. Этот человек обманывает сам себя и травит свой организм. Я же, слушая и анализируя его, понимал, что оба варианта не подходят и нужно решить проблему в целом. Да только начать было очень сложно.

Мы начали чисто из интереса делать отметины на балке гаража, на которой лежала крыша. Продолжая обманывать себя что марихуана это лёгкий наркотик который не вызывает зависимости мы посещали гараж. Мы курили не только в гараже, мы считали гараж местом релакса, в котором можно было отдохнуть душой. Думая что мы курим в гараже не так часто, мы не задумывались не о чём. Да только отметки на балке продолжали расти. Не прошло даже года, как мы насчитали более 75 отметин. Но это был только гараж.

После переезда Максима в другой район, он встретил своих старых знакомых, и угадайте что, они тоже курили марихуану. Максим стал плохо учиться и не посещать институт. Его квартира стала маленьким наркопритоном, куда его знакомые часто заскакивали, чтобы просто покурить. Это зашло настолько далеко, что Максим впускал людей каждый день. И они за его кров давали ему наркотики. Этот человек с большими перспективами в жизни, хотя и немного фантастическими, стал употреблять очень часто. Этот человек, который мог развивать свой потенциал, ведь он был не глупым, попросту стал обычным торчком. Ему стало плевать на всё, в первую очередь на родителей, хотя он сам того и не осознавал. Он так сказать связался с плохой компанией, хотя и мы, его друзья, были не очень хорошими людьми.

Также очень сильно начал настораживать меня друг Артём. Хотя я и считаю его очень хорошим человеком, но он сильно подсел. Он уже не видит смысла бросать это дело когда либо. Он утверждает, что это не вредит вовсе. Самое страшное, что именно Я с Артёмом, стал употреблять чаще всех. В нашей голове стала одна мысль, как бы нам покурить этот яд. Где бы нам достать денег и все в этом духе. Мы с ним очень похожи, пусть даже общий интерес у нас всего-навсего один – это покурить марихуану. Но на самом подсознании, наши мыслительные волны идут на одной и той же частоте. Артём доверяет мне, часто слушает меня, и это его огромная ошибка. Мои мысли бывают светлыми, но я уверен, что в данной стадии мной овладел животный инстинкт. И он даёт мне понять, что подсел я очень сильно.

На мысль о том, что нужно бросать курить марихуану меня натолкнула одна ситуация. Будем говорить что именно Саша, сам того не осознавая помог мне. Я сидел дома, читал книгу и ждал своего бывшего одноклассника, который должен был мне привезти домой нечто новое, на что я уже тогда успел изрядно подсесть. Это был спайс, его можно было достать легко и дёшево. Но вдруг раздался звонок, мне позвонил Саша и предложил пойти развеяться. Я не мог отказать. И вот я стою на улице и общаюсь с Сашей и Максимом. Они покидают меня всего на пять минут и идут в магазин, я не пошёл, потому что курил сигарету. И мне снова позвонили, это был мой одноклассник. Даже не раздумывая, я кинул своих лучших друзей и ушёл.

Наблюдая за бывшим одноклассником, который что только не пробовал. Я понял, что этот человек попросту отброс общества. Его друзья такие же, как он. И сам того не замечая я оказался в этой компании. Осуждая всех, Сашу, Вову, Максима и даже Артёма, я забыл про самого себя. Ведь я в первый раз предложил покурить Вове, именно я неоднократно предлагал своим друзьям покурить этого яда. И именно я, никто другой, оказался в этой компании. В компании, в которой не пробовали, скорее всего, только иглу, да и то не факт, именно я звал своих лучших друзей в эту компанию…

И я, стоя над этой пропастью, осознал, что я не хочу такой жизни. Я со своим огромным потенциалом сижу на спайсе и марихуане, которую курю почти каждый день. И это моя жизнь? Я не хочу прожить её так. Смотря на всех людей, которые курят не первый год, я не вижу в их будущем ничего кроме иглы. Неоднократно я слышал из уст людей то, что они хотят попробовать даже иглу. А ведь всё начиналось с обычной шалости, так всегда происходит. Мы считаем, что мы не другие, но всё равно наступаем нате же грабли что и все. Смотря на людей, которые с особым трудом могут связать несколько слов. Которые пишут слова с невероятными ошибками, у которых на уме только одно достать денег, чтобы вмазаться. Даже в моем кругу общения были люди, которые воровали. Сдавали кучу вещей в ломбард, и спускали все на наркотики. Их мозг, грубо говоря, стал атрофированным. И после того как я понял что это начинается и со мной. Меня постигло озарение. Весь этот год пролетел перед глазами, и я, проанализировав, понял, что это не моя жизнь, а жить чужой жизнью я не хочу.

В первую очередь я хочу заметить, что виноваты правоохранительные органы, так как всего за год, я узнал много схем. Скорее всего, ни для кого не будет секретом, что сами правоохранительные органы и продают нам эту отраву, хотя и не все. Достать наркотики в наших городах не составляет труда. Вы просто живёте своей жизнью, проходите мимо опрятных людей, но сами того не подозреваете что они наркоманы. Вы занимаетесь в спортзалах или различных секциях, и даже не осознаете что рядом с вами также наркоманы. Мы стали закрывать на это глаза. Даже преподаватели могут часто употреблять, знаю несколько таких. И как бы плохо это не звучало, но даже отделение ОБНОН которое должно заниматься борьбой с наркотиками, курили рядом с нашими друзьями. Не буду также врать, что частично виновата власть. Молодёжи нечего делать, она сходит с ума от безделья. У нас в стране нет никаких бесплатных развлекательных комплексов, музеев, разных секций и так далее. Что им ещё остаётся делать? Власти разграбили нас. Но если не бороться с наркотиками, грабить будет нечего. Разве мы хотим увидеть будущее поколение больных и тупых людей? Нужно что-то предпринимать, и уже сейчас. Иначе потом будет поздно…

Текст большой поэтому он разбит на страницы.