Повествовательные произведения, при условии их критического анализа, предоставляют конкретные исторические сведения достаточно высокой степени достоверности. В настоящей работе используются, главным образом, литературные произведения историко-политического содержания, но не только они. Как считает Я.Ю. Межерицкий, достоверность информации определяется не жанром, а принадлежностью автора к данной ментальности. Соглашаясь с этим утверждением лишь отчасти, все же отметим, что наиболее интересны и важны для нас свидетельства современников (в т.ч. младших современников) рассматриваемых событий.
Первым назовем Веллея Патеркула. (Родился в Капуе. 19 г. до н.э. - 31 г. н.э. Основной труд - «Римская история» в виде биографических очерков.) Его труды не часто используют, считая содержащуюся в них информацию недостоверной, так как историк был обязан императору своей блестящей военной и политической карьерой (почетное звание сенатора он получил за преданность Тиберию). Однако, гораздо важнее личного отношения историка к высшей власти то, что он в полной мере отвечал требованиям «принадлежности к ментальности» и очень хорошо знал то, о чем писал. Веллей Патеркул выражал отношение к происходящим политическим процессам и событиям как представитель всаднических кругов и муниципальной знати, восторженно описывая становление и развитие принципата как восстановление древней Республики. «На форум призвано доверие, с форума удален мятеж, с Марсова поля - домогательства, из курии - раздоры, и возвращены государству одряхлевшие от долгого бездействия и погребенные правосудие, справедливость, энергия; к магистратам пришел авторитет, к сенату - величие, к судьям - вескость; всем внушено желание или вменено в обязанность поступать правильно; все правое окружено почетом, а дурное наказывается». Веллей Патеркул имел доступ к официальной информации и смог сообщить нам ценные исторические факты, которых нет в других источниках.
Грандиозный труд другого древнеримского историка - Тита Ливия (родился в Падуе, 59 г. до н. э. - 17 г. н. э.) «Римская история от основания города» излагает события погодно. Из 142 книг сохранились, главным образом, те, что относятся к более древним временам. К труду, освещающему события очень отдаленные, долгое время относились с недоверием, пока не были получены новые сведения, подтверждающие значительную достоверность изложенного Ливием фактического материала. Тит Ливии - первый из римских историков, не имевший опыта политической деятельности, но он пользовался покровительством Августа. Тем более показательно то, что в его труде ярко выражена патриотическая тенденция и восхваление Республики. «Римская история» Тита Ливия объясняет ход исторических событий изменением морально-нравственных устоев общества и обосновывает новый государственный строй как продолжение древней Республики.
Гай Саллюстий Крисп (86 - ок. 35 гг. до н.э.), мастер исторического портрета, также, как и два предыдущих автора, многим обязан лично главе государства, в данном случае Юлию Цезарю, на стороне которого участвовал в гражданских войнах, а затем был проконсулом в провинции Новая Африка. Известны его монографии: «Заговор Каталины», «Югуртинская война», «История», из которых ясно, что его идеал - умеренно демократическая республика. Бедствие римлян, по мнению Гая Саллюстия Криспа (так же, как и Ливия), состояло в нравственном разложении общества. Являясь противником сенатской олигархии, он показывает неспособность сената управлять государством.
Огромное значение имеют «Записки» Юлия Цезаря о галльской и гражданской войнах. Продуманная, ясная композиция, точный язык, конкретность образов и тонкие характеристики участников событий, достоверность фактического материала, а главное - возможность взглянуть на политические события глазами «первого лица» в государстве, - делают «Записки» незаменимым источником для настоящего исследования.
В трактатах, речах и письмах блестящего судебного и политического оратора Марка Туллия Цицерона (106 - 43 г. до н. э.) содержится не только изложение исторического хода событий, но и как бы «двусторонний» анализ (с точки зрения государственного деятеля и с точки зрения обывателя) причин этих событий, обоснование необходимости либо неприемлемости для государства того или иного политического решения, прогнозы государственно-правовых изменений.
Несколько писателей I в. до н.э. принадлежат направлению «исторических штудий» (иначе - антиквары). Это, в первую очередь, Корнелий Непот, живший ок. 100 г. до н.э. - 32 г. до н.э., из произведений которого сохранились биографии Катона Старшего и Помпония Аттика - известного корреспондента Цицерона, имевшего личные связи с Антонием и Октавианом и принципиально не участвовавшего в гражданских усобицах. К этому же направлению примыкает Марк Терренций Варрон (116 - 27 гг. до н.э.), который, также как и Луций Юний Модерат (ок. 36 г. - трибун в Сирии и Киликии), Катон и Колумелла писал агрономические труды, дающие материал об экономических и социальных условиях того времени.
«История» Аннея Сенеки Старшего (55 г. до н.э. - ок 40 г. н.э.) охватывает время гражданских войн и доведена до 30 г. н.э. Сохранились его «Контраверсия», «Суазория». Еще большее значение имеют для нас труды его сына - знаменитого писателя, философа - моралиста и крупного политического деятеля Луция Аннея Сенеки Младшего (ок. 4 г. до н.э. - 65 г. н. э.). Он был идеологом сенатской оппозиции деспотическим тенденциям первых римских императоров, за что оказался в ссылке. После возвращения назначен воспитателем Нерона, затем являлся одним из руководителей римской политики вплоть до 60х годов. Анней Сенека писал трактаты и поэтические сочинения, главная мысль которых - необходимость преодоления страстей и достижения духовной независимости. Он первым ясно и определенно обозначил противоположность республики форме правления, сложившейся при принципате. С точки зрения политической для него было фактом, не требующим доказательств, основание Августом нового режима.
Хорошо известен труд «Иудейская война» Иосифа Флавия (37 - 100 гг. н.э.), участника названной войны, сначала по одну, затем - по другую сторону, получившего права римского гражданина и назначенного историографом Флавиев. Его книга, охватывающая события с 167 г. до н.э. по 73 г. н.э., помимо описания собственно военных действий, содержит сведения и о внутренней жизни Рима. Другой иудейский аристократ - Николай Дамасский (64 г. до н.э. - начало н.э.), был вначале приближенным Ирода, затем - приближенным Агриппы, наблюдал Антония и Клеопатру в Египте, т.е. находился в самой гуще государственных дел. До нас почти не дошла его «История» в 144 книгах, но сохранилась апологетическая биография Августа (написанная, что показательно, после смерти последнего) под названием «Жизнь Цезаря», в которой содержатся сведения, не известные из других источников.
Сочинение Плиния Старшего (23 или 24 г. - 79 г. н.э.), ученого-энциклопедиста и крупного императорского чиновника, «Естественная история» включает в себя сведения не только естественнонаучные, но и исторические. Его труды по истории до нас не дошли, но использовались Тацитом. «9 книг достопамятных слов и деяний» Валерия Максима, содержащие исторические примеры в помощь риторам, написаны в правление Тиберия и посвящены ему, но в них можно усмотреть лесть и по отношению к Августу (достаточно редкий случай похвалы предшествовавшему, а не здравствующему императору).
О римской истории писали и греки. Так, Диодор Сицилийский (ок. 90 -21 г. до н.э.) оставил «Историческую библиотеку» в 40 книгах, сохранившиеся части которой охватывают историю Рима V - IV вв., а также конца II - начала I в до н.э. и сообщают о сословной борьбе в Риме, подчеркивая отрицательное отношение автора к римскому господству в завоеванных странах. Диодор использовал не сохранившийся до нашего времени труд «История» Посидония (конец II - первая половина I в. до н.э.). Дионисий Галикарнасскй, в противоположность двум первым своим соотечественникам, показывал мудрость римских законов и родство римлян с греками; он жил в Риме в интересующее нас время, но излагал древнюю историю. Страбон (64 г до н.э. - 23/24 г н.э.) также большую часть жизни провел в Риме. Его «Исторические записки» до нас не дошли, но сохранился труд «География» в 17 книгах - описание ойкумены - в котором собраны сведения и исторического характера, в том числе выражен общий взгляд на принципат с позиций образованного грека. О власти Августа, в частности, Страбон говорит как о законной, а о самом Августе - как о мудром правителе.
Ряд не дошедших до нас произведений известен лишь по выдержкам и цитатам или по упоминаниям других авторов. Так, мы знаем, что Тимоген писал памфлеты и «Истории», враждебные Августу, в доме которого писатель жил до ссоры с принцепсом. Словарь Веррия Флакка известен по извлечениям из него, сделанным во II веке Фестом. Труд Кремуция Корда использовался последующими историками, в частности, на него ссылается Светоний.
Более поздняя античная традиция также имеет для настоящего исследования большое значение: во-первых, писатели II - IV веков не намного отстояли от рассматриваемого нами времени и потому ход событий конца I в. до н. э. - середины I в. н. э. достаточно хорошо был им известен; во-вторых, они воочию увидели, к какому результату привели указанные события. Однако, используя сочинения эпохи Империи, приходится учитывать, что их авторы иногда плохо разбирались в специфике республиканских традиций, либо утраченных, либо неузнаваемо трансформированных, а политическая терминология II-IV веков не совпадала ни с соответствующей терминологией I в. до н. э. - 1 в. н. э., ни, разумеется, с современной.
Уроженец Александрии, крупный императорский чиновник, греческий историк Аппиан (ок. 100 - 170 гг. н.э.), получивший права римского гражданства и приписанный к всадническому сословию, создал труд по истории Рима в 24 книгах, последние 7 из которых не сохранились. Семнадцатая часть - «Гражданские войны», хронологически доведенная до 36 г. до н.э., содержит богатый фактический материал о подготовке принципата Августа и о развитии полномочий будущего римского императора. Это единственный памятник античной историографии из числа дошедших до нас, в котором последовательно и строго фактически излагаются события, начиная с эпохи Гракхов и кончая преддверием к последней борьбе между Антонием и Октавианом. Поэтому, обращаясь к конкретному материалу, мы чаще всего будем ссылаться именно на «Гражданские войны». Аппиан использовал не дошедшие до нас труды Азиния Поллиона, Кремуция Корда, Валерия Мессалы и, следовательно, сообщаемые. им сведения достаточно достоверны, но и они, как и информация, полученная из других источников, нуждаются в сопоставлении и проверке.
Другой греческий историк Дион Кассий Кокцейян (ок. 155 - 235 гг.) родился в семье провинциального аристократа, принятого в число римских сенаторов, сам был сенатором, занимал высокие государственные должности. В его «Римской истории» в 80 книгах, написанной по-гречески, а следовательно, и адресованной грекам или очень образованным римлянам, события освещены с точки зрения убежденного сторонника монархии, хотя и противника крайних проявлений деспотизма. Государством, по убеждению Диона Кассия, должен править император в согласии с сенатом. В наилучшей сохранности до нас дошли книги, содержащие историю с 60х годов до н.э. и до времени падения Республики, а также история Августа, что очень ценно для настоящего исследования.
Современник Аппиана Анней Флор в «Эпитомах римской истории», описывающих Рим с царской эпохи до Августа включительно, рассказывает, главным образом, о войнах, допуская некоторые неточности в именах и датах. Однако, и его труд содержит некоторые важные сведения о государственно-правовых вопросах и, в частности, о полномочиях римских магистратов.
Множество исторических сведений, значение которых трудно переоценить, мы находим у Гая Светония Транквилла (70 - 160 гг.), сына легионного трибуна из сословия всадников, с ранних лет посвятившего себя науке и писательской деятельности, служившего одно время при Адриане советником по переписке, хорошо знакомого с трудами своих предшественников и с материалами государственных архивов. Светоний поставил своей целью собрать все хорошее и плохое о цезарях из рода Юлиев-Клавдиев и Флавиев и использовал для этого самые разнообразные источники, подчас заведомо тенденциозные, сознательно предпочитая «крайние» версии. Его «Жизнь 12 Цезарей» - не история, а описание личностей правителей, причем описание дробное, подчиненное определенной логической схеме, а не хронологии; главное для него - явное и яркое размежевание положительного и отрицательного. Идеальные правители для него - Август и Тит. У Светония мы получаем сведения, касающиеся как полномочий императоров, так и их отношений с другими государственными органами и магистратами.
Особого внимания заслуживают труды выдающегося историка Корнелия Тацита (ок. 58 - после 177 гг.) - «История» в четырнадцати книгах и «Анналы» в шестнадцати. Тацит принадлежал к всадническому роду, происходил из Галлии, но добился высокого положения в Риме, став сенатором и являясь последовательно квестором, консулом, а затем проконсулом. Его интерес сосредоточен на переосмыслении внутренней истории Рима, в частности, на взаимоотношениях императоров с сенаторским сословием. Он описал процесс перерождения политических порядков Рима республиканского времени в тиранию и деспотизм отдельных императоров, - и вряд ли ему удалось сделать это «sine ira et studio» (без гнева и пристрастия). Вместе с тем, как отмечает Г.С. Кнабе, в «Анналах» и «Истории» содержится обоснование исторической необходимости императорской власти. При этом Тацит осуждает и сенатскую оппозицию новому строю, а тем более попытки сопротивления ему со стороны плебса, и разрушение императорами традиционных форм государственной организации, которое воспринимает как ликвидацию общественных и нравственных норм. Ход истории, с его точки зрения, определяют моральные качества людей.
Греческий историк и философ - моралист Плутарх (ок. 46 - ок. 127 гг.), по не вполне ясным сведениям получивший в конце жизни от императоров Траяна и Адриана какие-то особые полномочия, позволявшие ему ограничивать произвол римских наместников, создал каноны образцовых героев старины, в числе которых - отдельные римские императоры. В его «Жизнеописаниях» ярко и красочно описаны также события, сопутствовавшие изменениям в политической жизни, в частности, изменению формы правления римского государства.
Много информации по вопросам государственного права Рима можно почерпнуть у Полибия (ок. 201 - ок. 120 гг до н.э.), в частности, в его «Всеобщей истории» в сорока книгах. Римский государственный строй, существовавший во время его жизни, Полибий считал совершенным, основанным на смешении басилейи, аристократии и демократии. Интересны для нас, хотя и принадлежащие к более поздней эпохе, работы императора и философа-стоика Марка Аврелия, в частности, его обращение «К самому себе». В числе других стоит назвать историка II века н.э. Авла Геллия, написавшего труд «Аттические ночи», как сборник исторических примеров для риторов; а также историков IV века Евтропия и Секста Аврелия Виктора. Незнатное происхождение Аврелия Виктора не помешало ему при Юлиане управлять провинцией и быть префектом Рима; он написал краткое изложение истории Рима, а также труд «О Цезарях», начиная с Августа. Евтропий по поручению императора Валента написал «Краткую историю Рима». Статус «придворных историков» обусловил необходимость с осторожностью относиться к сведениям, заведомо приятным императорам, но, вместе с тем, именно этот статус позволяет быть уверенным в том, что Евтропий и Секст Аврелий располагали максимально полной информацией по вопросам устройства государственного аппарата, полномочий отдельных лиц и т.п.
Немаловажным источником является и художественная литература. Хотя многие литераторы, как и историки, пользовались покровительством императоров, и это порой вызывает недоверие к сообщаемым ими сведениям со стороны критически настроенных исследователей, но нет серьезных оснований считать, что они писали под давлением или в результате подкупа.
Наибольшую известность до наших дней сохранили поэты «Августова века». Близкий к Меценату и Августу Квинт Гораций Флакк (65 - 8 гг. до н.э.), судя по стихам, не сразу положительно воспринял изменение политической жизни, но со временем постепенно убеждался в необходимости и «благодетельности» установившегося порядка. Гораций описывал в своих произведениях перипетии гражданских войн, воспевал внешнюю политику Августа и даже написал по заказу последнего «Секулярный гимн». Другой поэт того же кружка Публий Вергилий Марон (ок. 70-19 гг. до н.э.) в поэме «Энеида», начатой по совету Августа, прокламировал официальную политическую программу принцепса, а в «Буколиках» и «Георгиках» развил идеи этой программы. Вергилий отразил в своих произведениях идейный фундамент нового режима - дух патриотизма и ориентацию на древние образцы. В «Энеиде» ясно прочитывается и имперская идея: «Твой же, римлянин, долг - полновластно народами править!».Младший современник Вергилия и Горация Публий Овидий Назон (43 г. до н.э. - ок. 18 г. н.э.) в своих стихах выразил настроение другой части римского общества, идущие вразрез с официальной идеологией Августа, за что, по-видимому, и был сослан. Из ссылки же Овидий писал письма и стихи, содержащие неумеренные славословия в адрес принцепса.
Большая часть произведений еще одного поэта кружка Мецената - Проперция (60 - 15 гг. до н.э.) посвящена прошлому Рима, что очень хорошо вписывается в идеологию «восстановленной республики». Напротив, Марк Анней Лукан (39 г. н.э., Кордова, - 65, Рим), племянник Сенеки, участвовавший в заговоре против Нерона, отражал в своих стихах настроения сенатской оппозиции. В «Фарсалии» Лукана прослеживается тематика гражданских войн поздней республики. В стихах Гая Валерия Катулла (творившего до Августова «золотого века»: ок. 87 - ок. 54 г. до н.э.) содержится политическая оценка Цезаря и его окружения, но реальному миру противопоставляется идеальный. Ти-булл входил в «кружок» полководца и оратора М.Валерия Мессалы Корвина, придерживавшегося особой политической ориентации; он противопоставлял бедствиям войны радости мирной жизни. Из более поздних поэтов следует отметить автора «Сатирикона» Гая Петрония Арбитра (умер в 66 г. н.э.), приближенного Нерона, и Валерия Флакка (умер ок. 90 г. н.э.), посвятившего поэму императору Веспасиану.
Для историко-правового исследования ценность произведений художественной литературы, из которых сложно почерпнуть достоверные исторические факты; состоит в том, что их авторы выразили сложнейшую гамму настроений и мыслей своих современников, в том числе - связанных с политическими преобразованиями.
ЛуцийЛивий Андроник (275-200)
Грек, вольноотпущенник римлян. Попал в Рим и преподавал в школе. Сатурнийским стихом перевел «Одиссею». «О.», а не «И.», т.к. считалось, запад описан в «О.», а в «И.»– Азия.
Перевел греческие трагедии – только диалоги. Сам ставил и играл комедии.
Впервые по заказу сената создал гимн Юноне (Гера), дошло 40 разрозненных строк на латыни.
Одиссей – Уликсис, Гермес – Меркурий → имена римские.
Гай Саллюстий Крисп (86-35 до н. э.)
Стремился к политич. карьере, но изгнан из сената. Сначала выступал как противник сената и Цицерона, потом искал поддержки у Цезаря в борьбе против нобилитета, разочаровался. Пишет «Послание к Цезарю о гос-ве» - требовал усиления роли народа в гос жизни → испугался → в писатели.
Сильно отличается от Цезаря, его цель - не рассказать о жизни, а описать жизнь в мире (Рим), найти причины того, что происходит. Понимает, что живет во время падения Р.И.
Особенности:
1. главные герои отрицательные
2. стиль - подражает Фукидиду (жесткие фразы), период его краткий и выразительный
3. архаист, всегда сознательно архаические формы, особ. когда пишет о древнем Риме
4. асимметричность прозы, не похожа на стихи (в отличие от Цезаря)
5. сентенции
6. антитезы
7. риторические вопросы
8. контрасты
9. народные слова → аномалист
10. термины из области моральных отношений заменяют политическую терминологию
«Заговор Катилины » - монография
взгляды С. близки к взглядам Платона (исконный дуализм духа и тела, необходимость подчинять плоть духу), его Катилина схож с тираном из «Государства» Платона (развращенный аристократ). Драматизирует изложение, показывая различные этапы заговора. Вставлены речи и письма героев. Свою точку зрения высказывает через Катона, он решительнее, чем Цезарь. Много интересных фактов и наблюдений.
«Югуртская война » (β – 111-106г) - монография (Югурт, незаконнорожденный, убивает 2 братьев (законных), чтобы получить трон, приезжает как дипломат в Рим, там убивает родственника, его из Рима выгоняют, говорит, что город продажный, начинают войну).
С. правдиво пишет о войне, т.к. сам был потом наместником в Африке, описывает страну.
«История »
целиком не дошла
изложены события от смерти Суллы (78) до 67
Уже не видит светлых периодов в римской истории.
Тит Ливий (59 до н.э. – 17 н.э.)
Из консервативного г. Патавия, не был гос деятелем, как многие историки. Берет материал из предшественников и художественно обрабатывает его.
«От основания города »
142 книги, дошло 35. Жил на с Ит. Не был политиком, чисто историк. 1 – мифы, дальше – история. Писал одновременно с Вергилием («Эннеида»)и Горацием («Оды), как и они увлечен идеями величия Рима. Интересуется причинами, почему римляне стали «первым народом на земле». Л.: «не было другого государства обширнее, благочестивее, богаче хорошими примерами, ни в какое государство не проникла так поздно жадность и роскошь».
Особенности творчества :
· живой и увлекательный рассказ
· стиль Цицерона – пользуется периодом и мысль выражает мах полно (принцип обилия слов)
· повествование делится на отдельные законченные эпизоды
· восхищение римской стариной
· преклоняется перед героями эпохи респ-ки, рассказывает о легендарных героях (Ромул...)
· избегает предвзятости, отдает должное даже врагам Рима
· герои часто произносят речи, написанные Л. → дает характеристику героям
(Публий) КорнелийТацит (~55 - ~120)
Data –скудно – из писем Плиния к Тациту (+письмо об извержении Везувия и гибели дяди +письмо о землетрясении); приехал из провинции
Государственный деятель квестор → эдил → претор → консул.
Риторское и философское образование.
«Жизнеописание Юлия Агриколы »
О тесте Т. Посмертное восхваление (элогия), не столько как родственника, сколько как гос. деятеля (римский наместник, завоевал UK). В стиле Саллюстия. Герой – скромный, деловитый, почтительный к императору, умеренный в частной жизни.
Идея : добродетельный и умеренный человек может существовать при любом императоре.
Т. интересуют исторические сведения, военные действия, быт, нравы британцев.
Особое внимание – романизация UK.
«О происхождении, положении, нравах и народах Германии»
· Актуальная тема – готовился поход против Германии. Тоже этнографический характер. Т: г-цы – опаснейшие враги, столкновение неизбежно. Для Т. важна и морально-психологическая сторона. Т-та интересует жизнь г-цев – они сильно отличаются от римлян.
· Идеализация простоты и нравственной чистоты первобытным народам, свойственная римлянам → описание семей г-цев, противопоставляет нравств. упадку в Риме.
«Диалог об ораторах »
Форма – беседа ораторов-учителей Т., Марк Апр, Юлий Секунд в доме Куриация Матерна, поэта. Стиль Цицерона. Обсуждается, почему красноречие пришло в упадок. Матерн бросил красноречия из-за поэзии.
части:
1. что лучше – деятельность оратора или поэта
2. приходит Мессала, увлекающийся стариной → обсуждают старое и новое красноречие, Апр: старое устарело
3. Матерн видит причину в изменении гос. строя
«Аналы » (с 14 до 68, до смерти Нерона)
Дошли не полностью. По форме – летопись, но эта форма мешает Т., много описывает характеров.
«История »(с 69г)
отчетливый трагический темперамент
Особенности творчества:
читая его, возникает только презрительная улыбка
все мрачно
123 гос. деятель, выразитель точки зрения сенатской верхушки, важны источники. Беспристрастный
15. Луций Анней Сенека (~4 до н.э – 65)
Из Испании, г. Кордуб. Отец – ритора –писал и читал речи на заказ → С. получил хорошее риторское (орат.) и философское образование, приезжает в Рим, становится оратором. Жена императора Клавдия его невзлюбила → в ссылку его → вторая жена Агриппина вернула + сделала воспитателем Нерона. Потом Нерон обвинил С. в заговоре и заставил вскрыть вены.
Нравственная опора С. – стоицизм (считал империю злом). Стоики – философы, но интересовались не антологией (происхождение), а нравственной стороной. Проповедовали выдержку, внутреннее сопротивление внешним обстоятельствам. С. призывал, чтобы люди презирали богатство, чины, успех и закаляли свой дух. Если не можешь → лучше покончить с собой (!)→ в этом высшая свобода человека. Сам С. жил богато.
9 трагедий на мифологические темы: (единств-е дошедшие целиком римские драмы)
«Медея »
М. С. будто бы знает М. Еврипида, её характер уже сложившийся, она прошла через все муки любви и желание мстить. Её решения уже сформировались. Отличается вся трактовка образов. У Еврип. Яссон не признаёт своей вины, у С. – все знает, усталый, пытается отвратить страшное, но это не в его силах.
Идея : нужно вовремя уметь остановить свои страсти. Осуждает М. за то, что она не смогла побороть свои чувства. С. нагнетает ужасы, зловещее (как было при дворе) → воспринималось естественно.
Особенности трагедий:
1. ненависть к тирании и деспотизму
2. проникнуты идеями стоицизма
3. человек бессилен и игрушка в руках рока
4. герои – сильные личности, охваченные гибельными страстями или великие мученики, гибнущие в страданиях
5. Драма → для чтения, не для постановки.
6. С. вводит 5-актное действие. Акты часто слабо связаны между собой и перемежаются лирическими партиями хора (и сейчас в Европе это классическое деление)
«Октавия »
драма, С. не принадлежит, но публикуется в одном с ним сборнике ← единственная римская драма о недавней истории.
Вариант претекстата. Идея : осуждение чрезмерного властолюбия, в первую очередь Нерона. Монологи, излияния героев. В диалогах 1 герой второстепенный. После них не нужно развитие действия.
Мениповая сатира – чередование стиха и прозы, такую форму впервые предложил Менип Гозарский (греч. философ).
«Апофеоз Клавдия »
- «обожествление умершего Клавдия» → «Отыквление Клавдия» - сатира – может быть и не сам назвал. После Клавдия все императоры причисляли себя к богам. После смерти Кл. приходит на Олимп → там не нужен → должен попасть в ад через землю → попадает на свои похороны. Его душу судили по его же методу – без права защитной речи – ему не дают ничего сказать.
«Письма к Луцилию о нравственности »
Философские стоические трактаты в форме посланий. О душевном покое, о страхе смерти, об истинной дружбе, о старости, о презрении к богатству, о недоверии к счастью → о философском смысле жизни.
Не аргументирует свою точку зрения, а просто постоянно её повторяет, варьируя её (чувствуется, что он ритор)
123 → в творчество Корнеля, Россина
16. Децим Юлий Ювенал (~50/60 –>127)
Родился в г. Аквин, около Рима. Долго был адвокатом и увлекался составлением декламаций, сатиры стал писать стариком (16), в 5 книгах. Переносит особенности риторического жанра в сатиры.
2 группы по содержанию :
1. 1-9 – острообличительные. Клеймит все с позиции человека среднего достатка. Создает и положительную программу с примерами из жизни.
2. 10-16 – отвлеченные рассуждения на моральные темы вообще. Протестует против всех пороков общества, социального неравенства, ополчился на аристократов, которые кичатся только имени. При дворе разврат: «лишь преступлением себе наживают сады и палаты».
· возмущен нравами и жизнью римлян. По именам называет только умерших, хотя чувствуется, что им. в виду настоящее
· разврат, обжорство и пустота римской знати
· гиперболы, нагромождает определения, детали
· ? доблести – современные аристократы гордятся родом, но развратники
· только высокие душевные качества делают человека благородным
· порицает жестокость императора – обличает Домициана и его приближенных (про рыбу)
· обличает богачей и сочувствует интеллигентным профессиям (поэт, философ)
симпатия к страдающим беднякам
Рим и мир.
Историки империи
Римляне любили свое государство, можно даже сказать, любовались им и неустанно его воспевали. О том, как это осуществляли поэты, речь пойдет во второй части книги, а здесь мы поговорим собственно об историках. При этом надо сразу же отметить, что все лучшие римские историки (в т.ч. и грек Плутарх, о котором, как вы помните, говорилось на страницах второй книги "Очерков...") были замечательными писателями, авторами тонких психологических историко-литературных портретов.
В молодости он занимался политической деятельностью и сражался на стороне Цезаря, а позже написал ряд образцовых исторических сочинений "Заговор Катилины", "История", "Югуртинская война". Над этими книгами он работал уже после убийства Цезаря, в глубоком уединении, можно сказать, в самоизгнании, отчего и отмечены они печатью глубокого пессимизма, теоретической основой для которого послужила разработанная греческим мыслителем Посидонием концепция нравственного вырождения общества после падения Карфагена. Саллюстий считал, что такое вырождение есть неминуемое следствие трагической двойственности самой человеческой природы, в которой высокий дух и порочное тело непримиримо враждебны друг другу. Для истории же литературы значение этической концепции и книг Саллюстия в том, что они приносят в римскую литературу психологизм. Саллюстий - мастер исторического портрета, проявляющегося прежде всего в прямой речи героев его книг. А это бунтовщик Катилина, великий Цезарь, уже знакомый нам Катон, Сулла и другие исторические лица. История и язык Саллюстия приносят в его книги подлинный драматизм, высокий уровень художественности. Да и сам Саллюстий понимал это, поскольку историческую канву его книг готовил секретарь, сам же историк сосредоточивался главным образом на их художественном изображении. Вот маленький пример - описание Катилины:
"Его мерзкая душа, враждебная богам и людям, не могла успокоиться ни бодрствуя, ни отдыхая: до такой степени угрызения совести изнурили его смятенный ум. Вот почему лицо его было без кровинки, блуждал его взор, то быстрой, то медленной была походка. Словом, в выражении лица его сквозило безумие".(Гай Саллюстий Крисп. Сочинения. - М., Наука, 1981. С. 12.)
Великим прозаиком эпохи Августа был не художник, а историк ТИТ ЛИВИЙ, "Ливии, который не заблуждается", как говорил о нем Данте.
Впрочем, его многотомную "Историю Рима от основания города" вполне можно считать художественным произведением, поскольку "Ливий - повествователь, а не исследователь" (И.М. Тронский. История античной литературы. С. 399.) , и главной его задачей, по всей видимости, было звучным языком воспеть национальную славу как бы параллельно с Вергилием.
Тит Ливий родился в Падуе (Патавии) в 59 г. до н.э., учился в столице риторике и философии и последние сорок лет своей жизни (с 23 г. до н.э. по 17 г. н. э.) посвятил созданию "Истории..." К сожалению, из этих 142 книг до нас дошли только тридцать пять начальных (с 1 по 10 и 21 - 45), но и они составляют три полновесных тома. Август благоволил к историку, начавшему свой труд с того, на чем закончил свой - Вергилий, несмотря даже на ряд откровенно республиканских пассажей Ливия. Ведь писатель посредством истории делал зримыми исконные римские доблести. Империя представлялась читателю "как нравственный императив, божественный порядок и закон, наложенный на хаос Востока и варварство Запада. Полибий приписал торжество Рима форме его государственного устройства; Ливий хотел бы сделать его естественным следствием римского характера" (В. Дюрант).
Во многом Ливий шел вослед за Цицероном, считавшим историю наставницей жизни, называвшим ее "трудом в высшей степени ораторским", но в главном все-таки не соглашался: Цицерон предлагал разделять поэтический, практический и деловой языки, всегда исходил из практических нужд современной деятельности. Ливий же человек мечтательный, чистый литератор. Историю он любил и созерцал, отчего научный его труд написан языком художественной литературы. Для историков это, может, и недостаток, зато какое блаженство для читателя!
"История..." Ливия - книга, которую можно читать просто для удовольствия, как мы читаем прекрасную поэзию или даже длинный семейный роман, чувствуя себя среди его перипетий как дома. Основная идея этого труда - доблесть римского народа, патриотизм. Именно они и определяют, по мнению Ливия, ход римской истории. Именно их падение стало причиной гражданских смут. Книга начинается с мифологии, но рассказывает главном образом о человеке. В нее вводятся речи героев, представляющие собой блестящие образцы ораторского красноречия. В ней даны потрясающие картины Пунических войн. Конечно, "История..." Ливия временами грешит тенденциозностью, не всегда критично использует труды предшественников, но превосходный язык, богатство красочных картин легко искупают все ее недостатки. Именно эта книга первой оправдывает определение Рима как "вечного города". Именно эта книга на протяжении восемнадцати веков определяет воззрения на римский характер. Ливия читали, любили и чтили не только современники даже из покоренных империей стран, но и гуманисты эпохи Возрождения, русские декабристы да и современные читатели.
Следующий великий, а может быть, и величайший римский историк - ПУБЛИЙ КОРНЕЛИЙ ТАЦИТ. Французский поэт XVIII в. М.-Ж. Шенье сказал о нем: "Имя Тацита заставляет тиранов бледнеть". И это действительно так, поскольку сам Тацит был влиятельным сенатором и поскольку творчество его - чистой воды оппозиция деспотизму императора Домициана и покорному ему сенату.
Рассказ о Таците и последнем крупном историке империи Светонии мы даем, следуя в основном тексту М.Л. Гаспарова (См. соответствующие статьи в кн.: "История всемирной литературы": В 9 т. М., Наука, 1983. Т. 1. и Гай Светоний Транквилл "Жизнь двенадцати цезарей". М., Правда, 1989.) .
Публий Корнелий Тацит (ок. 54 - 123 гг.) принадлежал к поколению Плиния и Ювенала, был видным судебным оратором, достиг высшей государственной должности - консульства, а затем обратился к занятиям историей.
Первой его работой стало жизнеописание его тестя Агриколы, знаменитого полководца, долженствовавшее, по всей видимости, доказать, что и при преступных императорах могут жить и добиваться славы честные люди; следующей - отличный даже и для нашего времени этнографический и географический очерк "Германия" о быте и нравах германских народов с обширным экскурсом на тему Британии; затем ключевая для понимания его тематики, стиля и мировоззрения работа "Разговор об ораторах" (на популярную тему о причинах упадка красноречия); после чего последовали собственно исторические сочинения: монументальные "История" (в 12 книгах, о времени Флавиев), из которой сохранились первые пять книг, и "Анналы", т.е. "Летопись" (в 18 книгах, о времени Юлиев-Клавдиев, 14 - 68 гг.), из которых сохранились книги 1 - 4, 6 и 11 - 16.
В "Разговоре об ораторах" Тацит полемизирует с главным оплотом древнего красноречия и республиканского сознания Цицероном. Книга построена как диалог с ним и объясняет причины выбора Тацитом "нового стиля" для своих сочинений и их исторического жанра.
Задачей Тацита-историка было не рассказывать, поскольку Рим имел много других историков, уже рассказавших обо всех этих событиях (их сочинения не дошли до нас), но осмыслять прошлые события на основе нового исторического опыта. Важнейшим в этом новом опыте был недавно пережитый деспотизм императора Домициана, показавший истинное лицо деспотической монархии, спрятанное под маской так называемого "золотого века". Тацит идет дальше своих критически настроенных современников и указывает на вину всего своего сословия, допустившего тиранию Домициана. Он изображает историю своего века как трагедию, следуя в этом манере Саллюстия. Отсюда два важнейших качества его художественной манеры: драматизм и психологизм.
История Тацита раскрывает не только внешнюю сторону политической жизни столицы, но и ее закулисные тайны, соответствующим образом группируя и мотивируя факты.
Группировка фактов - это членение эпизодов, появление действующих лиц, расположение общих картин и частных явлений, нагнетание и разрешение напряженности: именно этим Тацит достигает драматизма изложения, не имеющего себе равных в античной историографии.
Мотивировка фактов - это изображение чувств и настроений действующих лиц, как отдельных персонажей, так и масс, передача душевных движений. Этим раскрывается психологизм Тацита. Часто не располагая достаточными фактами, автор убеждает читателя благодаря замечательной силы риторике, совмещающей эмоциональность с логикой, а зачастую и предпочитая первую. Так гармония психолога побеждает алгебру логика.
Тацит - лучший наряду с Плутархом мастер литературного и исторического портрета античности, стиль его индивидуален и неповторим. Его фразы - такое же единство противоречий, как и изображаемая им действительность: "Частным человеком казался он выше частного, и мог бы править, не будь правителем", - сказано об императоре-неудачнике Гальбе. И эта противоречивая в каждом слове характеристика, вероятно, лучше всех представляет нам Гальбу.
И как художник, и как мыслитель Тацит превосходит всех авторов своего времени. Может быть, поэтому античность недооценила его. Зато Новое время одарило его бессмертием. Творчество Тацита дало обширный материал для многочисленных трагедий ("Отон" Корнеля, "Британик" Расина, "Октавия" Альфьери и мн. др.). Революционная буржуазия всех стран считала его едва ли не своим знаменем. О нем неустанно говорили декабристы, обсуждая планы своего восстания. Пушкин, работая над "Борисом Годуновым", подробнейшим образом изучал труды этого историка и мыслителя.
Если бы Тациту "удалось поставить свое выдающееся перо на службу незашоренному предрассудками уму, - замечает В. Дюрант, - его имя находилось бы во главе списка тех, кто трудился над формовкой и увековечением памяти и наследия человечества".
Примерно в один исторический период империя имела трех крупных историков: греческого писателя Плутарха, Тацита, о котором вы только что прочитали, и Светония, имя которого вам уже встречалось в главе "Два Цезаря". О них, как и о многих других знаменитых римлянах, Светоний оставил подробные очерки. Список его сочинений, не дошедших до нас огромен: "О детских играх у греков", "О зрелищах и состязаниях у римлян", "О книжных знаках", "О видах одежды", "О брани или ругательствах и о происхождении каждого", "О Риме и римских обычаях и нравах", "О царях", "О знаменитых блудницах", "О разных предметах"... Что же это за историк, который пишет о блудницах, или о брани, или даже о детских играх, спросите вы. Или воскликнете: что же это за энциклопедист такой! Схоластиком (Позже мы еще встретимся с этим термином, правда, в другомпонимании. Пока же запомним его первоначальное понятие - книжный человек.) , книжным человеком назвал его Плиний. Автор осмелился бы определить его как журналиста до журналистики. Но все это - только исходя из разнообразия дошедших до нас названий не дошедших книг.
То же, что до нас дошло, является без всякого сомнения историческими трудами, уступающими в систематичности и силе нравственных требований Ливию, в яркости психологизма и языка - Саллюстию, в моральной и психологической силе - Плутарху, в уме и тонкости - Тациту, зато превосходящими их в красочности, если так можно выразиться, физиологических портретов выдающихся людей империи, а значит, и самого Рима. Если в русской классике принято было составлять литературные физиологические очерки столиц, то "Жизнь двенадцати цезарей" - главное из дошедших до нашего времени сочинений Светония - такой же физиологический очерк Вечного города.
Выходец из всаднического рода, ГАЙ СВЕТОНИЙ ТРАНКВИЛЛ (около 70 - после 140 гг.) в молодости входил в кружок Плиния Младшего, некоторое время занимался политической деятельностью и адвокатской практикой, даже служил при дворе ученого императора Адриана, но затем за что-то попал в немилость и доживал свой век жизнью частного и книжного человека.
По всей видимости, целью его исторических трудов была оценка событий, происшедших в империи и с империей на протяжении правления двенадцати цезарей, от Юлия до Домициана. Он дает цепь биографий, уснащая каждую целой россыпью фактов, из которых мы сегодня знаем личную жизнь римских императоров иной раз лучше, чем жизнь русских царей. Светоний ничего не объясняет в своей занимательной книге; он просто предлагает факты, подбирая их так, чтобы читатель мог оценить ту личность, о которой он пишет. А личности эти - прежде всего императоры. И среда обитания их, находящаяся в поле зрения автора, - не империя, а двор. О любовных приключениях Цезаря Светоний пишет подробнее, чем о завоевании им Галлии, шутки Веспасиана у него тщательно собраны, а знаменитое постановление о разделении между сенатом и Веспасианом даже не упомянуто. Зато все императоры даны у него в сравнении друг с другом, факты сгруппированы так, что проявляется некая общая логика не только в каждом портрете, но и во всей их веренице. Все систематизировано, все приведено в общий план. Биографическая схема Светония состоит из четырех разделов: жизнь императора до прихода к власти - государственная деятельность - частная жизнь - смерть и погребение. Внимание его преимущественно занимают следующие "предметы": в части государственной деятельности - занимаемые должности, политические новшества, социальная политика, суд и законодательство, военные предприятия, постройки, раздачи, зрелища; в разделе личной жизни - наружность, здоровье, образ жизни, нрав (чаще - безнравственность), образованность, ученые и литературные занятия, вера и суеверия.
Основа светониевского изложения представляет собой не столько связный рассказ, сколько перечень. Поэтому для него важны не так живость рассказа, яркость картин, ни тем более, философия или психологический портрет, как точность, ясность и краткость. Отсюда его стиль - не ученой, не художественной, но деловой речи. Факт - вот главное для Светония. Как говорил Маяковский: "Воспаленной губой припади и попей / из реки по имени "факт". Думается, что под этой строкой древний римлянин подписаться на погнушался бы. Иногда, правда, и он не может сдержать эмоций, когда приходится писать об особенных зверствах или распутствах некоторых императоров.
Что же нового внес в историю литературы Светоний? Видимо, новый тип биографии государственного деятеля, в которой главным был - факт. В
Книга: Историки Рима. [Саллюстий. Ливий. Тацит. Светоний. Аммиан] / пер. с лат. С. Маркиша, В. Смирина, Ф. Зелинского, Г. Кнабе, М. Гаспарова, Я. Любарского; вступ. статья С. Утченко; примеч. Я. Любарского. - М. : Художественная литература, 1970. - 496 с. - (Библиотека античной литературы).
Характеристика: Предлагаемая книга содержит наиболее яркие и характерные образцы древнеримской историографии. Однако сама римская историография возникла задолго до того, как появились труды представленных в данном томе авторов. В отличие от греческой, она развилась из летописи. Согласно преданию, чуть ли не с середины V в. до н.э. в Риме существовали так называемые «таблицы понтификов». Это были сведения о неурожае, эпидемиях, войнах, предзнаменованиях и т.п. Погодное ведение таблиц давало возможность составить списки тех лиц, по именам которых в Древнем Риме обозначался год: консулов. Первые списки появились предположительно в конце IV в. до н.э. Примерно тогда же возникла и первая обработка таблиц, то есть первая римская хроника.
Характер таблиц и основанных на них хроник постепенно менялся. Помимо войн и стихийных бедствий появлялись сведения о внутриполитических событиях, деятельности сената и народного собрания, итогах выборов и т.д. Во II в. до н.э. по распоряжению верховного понтифика Публия Муции Сцеволы была опубликована обработанная сводка всех погодных записей, начиная с основания Рима (в 80-ти книгах) под названием «Великая летопись» (Annales maximi).
Что касается литературной обработки истории Рима - историографии в точном смысле слова - её возникновение относится к III веку и связано с проникновением в римское общество эллинистических культурных влияний. О систематическом и всё возрастающем влиянии эллинистической культуры и идеологии можно говорить после победы римлян над Пирром. В III в. в высших слоях римского общества распространяется греческий язык, знание которого в скором времени становится признаком «хорошего тона». Цицерон свободно владел греческим языком; не менее хорошо знали его Помпей, Цезарь, Марк Антоний, Октавиан Август. Вместе с языком в Рим проникает и эллинистическая образованность.
Не случайно первые исторические труды, созданные римлянами, были написаны на греческом языке. Ранние римские историки литературно обрабатывали материал официальных летописей и семейных хроник, поэтому их принято называть анналистами. Современная историческая критика давно не признает римскую анналистику материалом, дающим достоверное представление об отображённых в нем событиях. Но ценность ранней римской историографии состоит не в этом. Изучение некоторых её характерных тенденций может дополнить наше представление об идейной жизни римского общества. Анналистов принято делить на старших и младших.
Родоначальником литературной обработки римских хроник считается Квинт Фабий Пиктор (III в.). Он написал (на греческом языке) историю римлян от прибытия Энея в Италию и до современных ему событий. Продолжателями Квинта Фабия считаются Луций Цинций Алимент , написавший историю Рима «от основания города», и Гай Ацилий , автор аналогичного труда. Оба эти произведения были написаны также по-гречески, но труд Ацилия в дальнейшем переведен на латинский язык. Первым историческим трудом, который самим автором писался на родном языке, были «Начала» Катона . Материал в нём излагался не в летописной форме, а скорее в форме исследования древнейших судеб племён и городов Италии. Таким образом, труд Катона касался уже не только Рима. Он отличался от произведений других анналистов и тем, что имел претензию на «научность»: Катон, видимо, тщательно собирал и проверял свой материал, опирался на факты, летописи отдельных общин, личный осмотр местности и т. д. Все это делало Катона своеобразной фигурой в ранней римской историографии. Обычно к старшей анналистике относят ещё Луция Кассия Гемину и консула 133 года Луция Кальпурния Писона Фруги . Оба они писали уже по-латыни, но конструктивно труды их восходили к образцам ранней анналистики.
За исключением «Начал» Катона, труды старших анналистов представляли собой подвергшиеся некоторой литературной обработке хроники. В них сравнительно добросовестно, в чисто внешней последовательности, излагались события (без критической оценки, но и без сознательно вводимых дополнений). Общие черты старших анналистов: романоцентризм, культивирование патриотических настроений, изложение истории от момента основания Рима и интерпретация истории в сугубо политическом аспекте, с явным пристрастием к описанию военных и внешнеполитических событий.
Что касается так называемой младшей анналистики, то это новое направление в римской историографии возникло примерно в эпоху Гракхов. Одним из первых представителей младшей анналистики считают обычно Луция Целия Антипатра . Его труд отличался характерными для нового жанра особенностями: был построен не в форме летописи, а исторической монографии; изложение событий начиналось не от основания Рима, а с описания Второй Пунической войны; автор отдавал заметную дань увлечению риторикой, считая, что в историческом повествовании главное значение имеет эффект, производимый на читателя. Такими же особенностями отличалось творчество другого анналиста, жившего также во времена Гракхов - Семпрония Азеллиона . Азеллион сознательно отказывался от летописного способа изложения. По его мнению, не так важно рассказать, при каких консулах началась война, сколько объяснить, по какой причине и с какой целью она началась. В этой установке автора нетрудно вскрыть довольно четко выраженный прагматический подход, что делает Азеллиона вероятным последователем его старшего современника - выдающегося греческого историка Полибия.
Наиболее известные представители младшей анналистики - Клавдий Квадригарий , Валерий Анциат , Лициний Макр , Корнелий Сизенна - жили во времена Суллы (80–70 гг. I в. до н.э.). В трудах некоторых из них наблюдаются попытки возрождения летописного жанра, но в остальном они отмечены всеми характерными чертами младшей анналистики: большие риторические отступления, сознательное приукрашивание событий, а иногда и их искажение, вычурность языка и т.п. Характерной чертой всей младшей анналистики можно считать проецирование современной авторам исторических трудов политической борьбы в далёкое прошлое и освещение этого прошлого под углом зрения политических взаимоотношений современности. Для младших анналистов история превращается в раздел риторики и в орудие политической борьбы. В политических интересах они не отказываются от прямой фальсификации исторического материала (удвоения событий, перенесения позднейших событий в более раннюю эпоху, заимствования фактов из греческой истории и т.п.). Появлением младшей анналистики завершается ранний период развития римской историографии.
Можно говорить о некоторых общих чертах старшей и младшей анналистики как раннего периода римской историографии, многие из которых сохранялись в период её зрелости и расцвета. Прежде всего, римские анналисты - и ранние и поздние - пишут всегда ради определенной практической цели: активного содействия благу общества, благу государства (в меру своего собственного понимания этих интересов). Исследование исторической истины ради истины им вообще не может прийти в голову. Другая черта ранней римской историографии - её романоцентристская и патриотическая установка. Рим был всегда не только в центре изложения, но всё изложение ограничивалось рамками Рима (за исключением «Начал» Катона). В этом смысле римская историография делала шаг назад по сравнению с историографией эллинистической, ибо для последней (в лице её наиболее видных представителей, в частности, Полибия) уже характерно стремление к созданию всемирной истории. Наконец, римские анналисты в значительной мере принадлежали к высшему, то есть сенаторскому сословию, чем объясняется почти полное единство их симпатий. Что касается объективности изложения исторического материала, то конкуренция отдельных знатных фамилий и была одной из основных причин искажения фактов.
В античной) историографии существовали два основных направления. Одно из них представлено именем Полибия (205–125 гг. до н.э.), который оказался связующим звеном между Грецией и Римом. Основной труд Полибия - «Всеобщая история» (в 40 книгах) - не дошёл до нас в целости. Автор рисует широкую картину истории всех стран, так или иначе соприкасавшихся в эту эпоху с Римом. Широкие масштабы и «всемирно-исторический» аспект были неизбежны, поскольку Полибий задался ответить на вопрос, как и почему все известные части обитаемой земли в течение пятидесяти трех лет подпали под власть Рима?
Труд Полибия - историческое исследование, в котором центр тяжести лежит не на рассказе о событиях, а на выяснении причинной связи событий. Полибий выдвигал перед историками три основных требования: тщательное изучение источников, знакомство с местностью, где разыгрывались события (главным образом, битвы, сражения) и личный опыт в военных и политических делах. К своим источникам Полибий относился критически, не принимая их на веру, часто использовал архивный и документальный материал, а также показания очевидцев. Требования, выдвигаемые Полибием, вовсе не были самоцелью. Выполнение названных условий в сочетании с установкой на выяснение причинной связи событий должны были служить конечной цели: правдивому и обоснованному изложению материала. Эти принципы и установки Полибия как исследователя ставят его в один ряд с греческим историком (460–395 гг. до н.э.), которого можно считать основоположником критики источников и мастером политического анализа описываемых событий. Есть все основания говорить о Полибии и его предшественнике Фукидиде как о родоначальниках научного (или научно-исследовательского) направления в античной историографии.
Это направление не получило развития в Риме. Здесь была представлена другая тенденция, развитие которой связано с именем Тита Ливия (59 г. до н.э. - 17 г. н.э.). Основной труд Ливия - огромное историческое произведение в 142 книгах, которое обычно называют «История от основания Рима» (сам автор назвал его «Анналами»). Он также сохранился лишь частично. Ливий понимал задачу историка как необходимость учить на примерах. Поэтому примеры следовало выбирать наиболее яркие, наглядные и убедительные, действующие не только на рассудок, но и на воображение. Такая установка сближает историю и искусство.
В качестве источников Ливий в основном пользовался - к тому же довольно некритически - произведениями своих предшественников (младшими анналистами, Полибием). К документам, архивным материалам он, как правило, не обращался (хотя такая возможность у него имелась). Своеобразна у Ливия и внутренняя критика источника, то есть принципы выделения и освещения основных фактов. Решающее значение для него имеет моральный критерий, т.е. возможность развернуть ораторский и художественный талант. Нередко у Ливия важное решение сената упомянуты вскользь, в то время как явно легендарный подвиг описан подробно и с большим мастерством. Связь событий у него чисто внешняя. Изложение событий даётся последовательно, по годам, в летописном порядке. Большую роль в произведении Ливия играют речи и характеристики. Речи действующих лиц составляют наиболее блестящие в художественном отношении страницы его труда, но историческая их ценность невелика. Очевидно, что работа Тита Ливия написана в ином жанре - в художественно-дидактическом.
Предлагаемые в книге произведения представителей «зрелого» периода римской историографии также относятся к художественно-дидактическому направлению, которое получило распространение в древнем Риме. Остановимся прежде всего на Гае Саллюстии Криспе (86–35 гг. до н.э.). Саллюстий - автор трёх исторических трудов: «Заговор Катилины», «Война с Югуртой» и «История». Первые два произведения, носящие характер исторических монографий, дошли до нас полностью, «История», охватывавшая период от 78 года по 66 год, сохранилась лишь фрагментарно.
Саллюстия можно считать одним из первых представителей римской историографии периода зрелости. Саллюстий обычно рассматривается как родоначальник нового жанра - исторической монографии. Но хотя его «Заговор Катилины» и «Война с Югуртой» написаны в этом жанре, но сам новый жанр возник раньше. Отойдя в области жанра от римских анналистов, он остаётся близок к ним в понимании задач историка. Так, он считает, что события истории Афин прославлены благодаря тому, что афиняне имели выдающихся историков. Поэтому задача историка состоит в том, чтобы ярко и талантливо описать историю римского народа. Поскольку выбор Саллюстия остановился на заговоре Катилины, достойными и внимания историка событиями могут оказаться не только подвиги, но и «неслыханные преступления». Это соображение подкрепляется темой другой исторической монографии Саллюстия, посвящённой войне с нумидийскнм царем Югуртой. Эта война впервые вскрыла разложение, коррупцию и открытую измену правящей верхушки Рима.
Саллюстий придавал огромное значение роли отдельных личностей в истории. Он не отрицал могущества рока, фортуны, но вместе с тем пришёл к выводу, что «все было достигнуто редкостною доблестью немногих граждан». Неудивительно, что он уделяет большое внимание характеристикам исторических деятелей. Эти характеристики даются живо, красочно, часто в сопоставлении и играют такую роль в развертывании исторического повествования, что Саллюстия многие исследователи признают прежде всего мастером исторического портрета. Указанная особенность Саллюстия, как писателя и историка, вовсе не случайность - она находится в органической связи с им же самим декларированной общей задачей красочного, талантливого изложения исторических событий и явлений.
Публий (или Гай) Корнелий Тацит (ок. 55 - ок. 120 гг.) - один из наиболее известных деятелей римской культуры. Эта слава заслужена не столько Тацитом-историком, сколько Тацитом-писателем. Он - выдающийся мастер развертывания и описания драматических ситуаций. Его характерный стиль, отличающийся сжатостью, асимметричностью построения предложений, характеристики и отступления, весь набор приёмов опытного ритора и оратора - все это превращает повествование историка в чрезвычайно напряженный, впечатляющий и вместе с тем высокохудожественный рассказ. Если же говорить о Таците-историке, то по своим «программным установкам» он относится к представителям так называемого художественно- дидактического направления.
Как и Ливий, Тацит считает, что основная задача историка заключается не в том, чтобы развлекать или забавлять читателя, но наставлять его, приносить ему пользу. Историк должен являть на свет как добрые дела и подвиги, так и «безобразия» - одно для подражания, другое - для «позора в потомстве». Эта морально-дидактическая установка требует прежде всего красноречивого изложения событий и беспристрастия. Что касается анализа причин описываемых им событий, то Тацит не выходит за пределы обычных представлений и норм: в одних случаях причиной оказывается прихоть судьбы, в других - гнев или, наоборот, милость богов, события часто предваряются оракулами, предзнаменованиями и т.п. Однако нельзя сказать, чтобы Тацит придавал безусловное значение и сам верил во вмешательство богов, чудеса и предзнаменования. Подобные объяснения причин исторических событий носят у него скорее привычно традиционный характер. Создаётся впечатление, что историка не столько интересовал и занимал анализ причин, сколько возможность ярко, впечатляюще и поучительно изобразить важные события политической и военной истории Римской империи.
Младшим современником Тацита был Гай Светоний Транквилл (ок. 70 - ок. 160 гг.). Вступление в 117 году на престол императора Адриана знаменовало собой перелом в судьбе и карьере Светония. Он был приближен ко двору и зачислен в управление «по научным делам». Затем ему был поручен надзор за публичными библиотеками. Он получил назначение на высокий пост секретаря императора. Перечисленные посты открыли Светонию доступ к государственным архивам, чем он воспользовался для научных и литературных занятий. Однако сравнительно скоро - в 122 году - Светоний был отставлен от должности.
Светоний был весьма плодовитым писателем. До нас дошли названия более чем десятка его трудов, хотя сами произведения не сохранилнсь. Из его сочинений мы располагаем, строго говоря, лишь одним - историко-биографическим трудом «Жизнь двенадцати цезарей», а также более или менее значительными фрагментами из произведения, называвшегося «О знаменитых людях» (главным образом из книг «О грамматиках и риторах» и «О поэтах»).
Светоний выступает перед нами как историк особого жанра «риторической биографии». Как представитель биографического жанра в Риме, он имел некоторых предшественников, однако труды их нам почти неизвестны. Светоний, подобно Тациту, нигде не высказывает открыто свои политические взгляды и убеждения, но они могут быть определены без особого труда. Он был приверженцем зародившейся в его время и ставшей модной теории «просвещённой монархии». Поэтому он делит императоров на «хороших» и «дурных», будучи уверен, что судьбы империи целиком зависят от их злой или доброй воли. Император квалифицируется как «хороший», если он уважительно относится к сенату, оказывает экономическую помощь широким слоям населения и - новый мотив в воззрениях римских историков - заботится о благосостоянии провинций. Светоний считает своим долгом «объективно» освещать противоречивые черты характера каждого императора, вплоть до самых неприглядных, но верит в божественное происхождение императорской власти.
В «Жизни двенадцати цезарей» даны биографии первых императоров Рима, начиная с Юлия Цезаря (в его биографии утеряно самое начало). Все биографии построены по определённой схеме, которую сам Светоний определяет так: «не в последовательности времени, а в последовательности предметов». Эта последовательность «предметов» примерно такова: а) родословная императора, b) время и место рождения, с) детские годы, всякие предзнаменования, d) описание прихода к власти, е) перечисление важнейших событий и мероприятий во время правления, f) описание наружности императора, g) описание черт характера (литературные вкусы) и h) описание обстоятельств смерти и соответственных предзнаменований.
Последний крупный римский историк - Аммиан Марцеллин (ок. 330 - ок. 400 гг.) - принадлежит уже к эпохе упадка римской литературы. Общепринято относить его к числу римских историков, хотя известно, что по происхождению он был греком. Аммиан Марцеллин провел много лет в армии. За время военной службы ему пришлось побывать в Месопотамии, Италии, Галлии, Египте и на Балканском полуострове. Его труд носил название «Деяния» и состоял из тридцати одной книги. До нас дошли лишь книги XIV–XXXI, но известно, что работа в целом охватывала период римской истории со времени правления императора Нервы (96 г.) и вплоть до гибели Валента (378 г.). Таким образом Аммиан Марцеллин выступал как продолжатель Тацита и строил свой труд в значительной мере по образцу «Истории» и «Анналов». В сохранившихся книгах Аммиана Марцелина излагаются события с 352 г., очевидцем и наблюдателем которых он являлся. Особенностью исторического повествования Аммиана Марцеллина можно считать наличие многочисленных экскурсов и отступлений самого разнообразного содержания. Иногда это сведения географического характера, иногда - очерки нравов, иногда - рассуждения религиозно-философского толка.
Труд Аммиана написан на латинском языке, но автор считается римским писателем и историком не только поэтому. Он - подлинный патриот Рима, поклонник и почитатель его мощи, его величия. Как военный, он прославляет успехи римского оружия,- как историк и мыслитель, он преклоняется перед «вечным» городом. Что касается политических симпатий, то Аммиан - безусловный сторонник империи, что естественно: в его время о восстановлении республиканского строя уже никто и не помышлял.
В какой-то мере он, как и избранный им за образец Тацит, по общему плану изложения исторического материала возвращается чуть ли не к древним анналистам. Жанр историко-монографический или историко-биографический не был им воспринят, он предпочитает держаться погодного хронологического изложения событий.
В облике Аммиана Марцеллина как последнего римского историка скрещиваются многие характерные черты римской историографии, проступают приёмы и установки, типичные для большинства римских историков. Это прежде всего римско-патриотическая установка, вера не столько в богов (кстати, Аммиана отличает веротерпимость, в т.ч. по отношению к христианам), сколько в судьбу, фортуну, чудесные знамения и предсказания. Наконец, Аммиан Марцеллин, подобно всем остальным римским историкам, принадлежал к художественно-дидактическому направлению. В качестве представителя именно этого направления он стремился в своей работе историка воплотить два основных принципа, сформулированных еще Саллюстием и Тацитом: беспристрастность (объективность) и вместе с тем красочность изложения. Намеренное умолчание о важном событии историк считал недопустимым обманом, не меньшим, чем беспочвенный вымысел. Красочность изложения, с его точки зрения, определялась отбором фактов и риторическими приемами, которые он щедро применял в своем труде.
Аммиан Марцеллин был последним крупным римским историком и одновременно последним представителем античной историографии вообще. Возникшая уже в его время и параллельно развивавшаяся христианская историография если и отталкивалась по своим внешним приемам от античных образцов, то по своему внутреннему, идейному содержанию была ей не только чужда, но, как правило, и глубоко враждебна.
Формат: Djvu.